Ромашки

— Прощай, — хочу уйти, но что-то сдерживает. Кожей чувствую пронзительный взгляд. Боюсь повернуться в его сторону. Стою, затаив дыхание. Жду, сама не зная, чего. Хотя, нет. Знаю. Мне хочется, чтобы он схватил меня в охапку и унес далеко отсюда. Чтобы нашёл Аврору. Спас её. Принес ко мне. Ведь он всегда так делал. Что же изменилось сейчас? Ответ приходит сам собой. Изменились мы оба. Теперь он не тот. И я давно уже не его Ромашка.

Из мыслей меня выводит рев двигателя. Поднимаю глаза и только сейчас замечаю, стоящий неподалёку мотоцикл. Парень сидит верхом на железном монстре, как он любил его называть, и больше не обращает на меня внимания. Позволяю себе в последний раз проводить его взглядом, чтобы запечатлеть в памяти последние минуты нашей встречи. Его плечи напряжены и, кажется, стали чуть шире. Все в его внешности говорит о том, что передо мной взрослый и уверенный в себе мужчина. Надевает шлем, чуть наклоняется вперёд и даёт по газам. Монстр с диким рёвом вырывается вперёд и Рома со скоростью света проносится мимо. Наши взгляды встречаются лишь на секунду. Но этого достаточно, чтобы почувствовать всю силу своего отчаяния, взявшего в плен моё сердце, душу, мысли.

Стою посреди улицы, смотрю вслед удаляющемуся мотоциклу и дрожу. Не смотря на двадцати пяти градусную жару, чувствую холод. Озноб. Обхватываю себя руками в надежде согреться, но это мало помогает. Передергиваю плечами и, опуская взгляд в землю, иду к воротам. Прошу охранника не говорить хозяину про Ромин визит. Молодой парень с каменным лицом кивает, но я мало верю в то, что он содержит слово. Поэтому уже сейчас настраиваю себя на очередной скандал, в котором снова узнаю силу кулака своего мужа.

Глава 17

— Я спрашиваю, тварь, кто это был? — очередной удар по щеке и я, сползаю вниз по стене, так глупо надеясь, что это остановит мужа. Но он продолжает нависать надо мной, как грозовая туча. Прожигает уничтожающим взглядом. Тело напряженно и грозится размазать меня по стенке.

Все случилось именно так, как я предполагала. Кто-то из рабочих рассказал Алексею о неожиданном визите молодого парня к его жене. И теперь он, конечно, хотел знать, кто осмелился появиться на пороге его дома. Вот только я не могла ничего рассказать. Все те угрозы, которые сыпались в сторону Ромы, заставляли держать язык за зубами и терпеть из последних сил удары супруга.

— Я убью тебя и твоего хахаля, если сейчас же мне все не расскажешь, — снова кричит Алексей, хватая меня за волосы. — Говори быстро, кто это был?

И снова удар. Головой об стену. Хватаюсь за ушибленное место, но муж ещё сильнее натягивает волосы, отчего боль становится невыносимой.

— Сука хотела сбежать с ним, да? Тебе мало было прошлого раза, когда я чуть тебя не убил? А ведь мог. И сейчас могу. Так назови мне хотя бы одну причину, почему я должен сохранить тебе жизнь, — последние слова Леша произносит угрожающе тихо. И от его шепота по телу пробегает неприятная дрожь. Понимаю, что он снова говорит об Ольге. А вернее о причине её смерти. Видимо когда-то его первая жена изменила, за что расплатилась собственной жизнью. А теперь эта участь могла грозить и мне. — Я убью сначала тебя. Потом его. А потом и твою маленькую дрянь, которую ты, сука, нагуляла.

Упоминание о дочери заставляет сердце больно сжаться. Алексей знает, на что надавить, чтобы я сдалась. И у него получается. Глотая слёзы, поднимаю на него раскаивающийся взгляд и тихо произношу:

— Это был Рома. Прости. Я не знала, что он придёт.

Вот только мой жалостливый голос не срабатывает. Алексей по-прежнему пускает стрелы из глаз и сквозь стиснутые зубы рычит:

— Я не верю тебе, тварь. Ни одному твоему лживому слову.

И снова бьёт меня по щеке, а потом несколько раз об стену. Последнее, что слышу перед тем, как упасть в обморок, это ненавистно брошенное слово: "уничтожу".

Когда прихожу в себя, в комнате пусто. За окном глубокая ночь. Превозмогая головную боль, пытаюсь встать. Но затекшее тело не сразу поддается, и я снова падаю на пол. Чувствую, как от обиды, глаза наполняются влагой. Бью кулаком по идеально ровной поверхности полов и тут же зажимаю рот ладонью, чтобы не закричать от резкой боли в руке. Если Алексей меня услышит, то обязательно продолжит своё наказание, закончив его насилием. Вот только моё и без того измученное тело больше не выдержит его издевательств. Поэтому я должна быть тихой.

Приподнимаю голову и прислушиваюсь к звукам. Вокруг мертвецки тихо. Снова решаюсь встать. Поднимаюсь медленно, держась за стену. Ноги до сих пор ватные. Плохо слушаются. Но у меня получается дойти до постели и тихонько лечь.