Рони, дочь разбойника

Но разве Маттиса могло что-нибудь утешить? Он стоял, будто смертельно раненный огромный медведь, и качался взад-вперед, как бы пытаясь этим заглушить нестерпимую боль. Рони глядела на него, и слезы текли у нее по щекам. Маттис выпустил из рук ремешок, на котором держал Бирка, но мальчик не шевельнулся, его бледное, без кровинки лицо выражало отчаяние. Он не сводил глаз с Рони, стоявшей на той стороне провала, и видел, что она плачет.

Ундиса подошла к ней и резко толкнула ее в спину.

— Реви, реви!.. Я бы тоже ревела, если бы мой отец был таким зверем…

Но Борка грубо оборвал свою жену. Пусть, мол, убирается куда подальше и не лезет не в свои дела.

Хоть Рони и сама назвала Маттиса зверем, но сейчас ей хотелось только одного — утешить отца, ведь она причинила ему такое горе.

И Ловиса хотела помочь Маттису, как всегда, когда он попадал в беду. Она стала рядом с ним, но он даже не заметил этого. Он вообще ничего не замечал. Сейчас он был один на всем белом свете.

Тут Борка крикнул ему:

— Эй, Маттис, вернешь ты мне сына или нет?

Маттис по-прежнему раскачивался взад-вперед и ничего не отвечал.

Тогда Борка заорал изо всех сил:

— Ты вернешь мне сына?

Наконец Маттис очнулся.

— Бери его, — ответил он равнодушно. — Когда захочешь.

— Я хочу сейчас, — сказал Борка. — Не когда кончится лето, а сейчас.

Маттис кивнул:

— Я же сказал, когда захочешь. — Казалось, ему ни до чего теперь не было дела. Но Борка добавил с усмешкой:

— И ты тут же получишь назад свою дочку. Обмен так обмен, это по твоей части, подлец.

— У меня нет дочки, — тихо сказал Маттис.

Ухмылка Борки разом погасла.

— Опомнись, что ты несешь? Что ты еще задумал?

— Говорю, забирай своего сына, — сказал Маттис. — Но мне ты дочку вернуть не можешь. У меня ее нет.

— Зато у меня есть дочь! — крикнула Ловиса так громко, что все вороны взлетели с зубцов крепостной стены. — И моего ребенка я хочу получить назад. Ты понял, Борка? Сейчас!

Она пристально посмотрела на Маттиса и добавила:

— Даже если ее отец потерял разум.

Маттис повернулся и тяжелыми шагами пошел прочь.

10

Все следующие дни Маттис не появлялся в большом зале замка. И у Волчьей Пасти, когда меняли детей, его тоже не было. Туда пришла Ловиса, чтобы забрать дочь. Ее сопровождали Фьосок и Жоэн, а между ними шел Бирк. Борка со своими разбойниками и Ундиса уже ждали их у Волчьей Пасти, и, едва увидев Ловису, Ундиса, не скрывая своего торжества, злобно закричала:

— А Маттис небось стыдится людям на глаза показаться, еще бы, горе-разбойник, который крадет детей…

Ловиса не удостоила ее ответом. Она обняла Рони и хотела ее увести, не сказав никому ни слова. Она много думала о том, почему ее дочь добровольно отдала себя в руки Борки, но только здесь, когда дети встретились, догадалась наконец, в чем дело.

Рони и Бирк глядели друг на друга так, словно были одни во всем ущелье, да что в ущелье, одни во всем мире. Да, эти двое будут стоять друг за друга до последнего, это всем стало ясно.

И Ундисе тоже, но ей это пришлось не по душе.

— Что тебе до нее?

— Она моя сестра, — ответил Бирк. — И она спасла мне жизнь.

Рони прижалась к Ловисе и заплакала.

— Он спас мне жизнь, — проговорила она.

Но Борка весь покраснел от гнева.

— Неужто мой сын у меня за спиной водится с этой дрянной девчонкой, дочкой наших смертельных врагов?

— Она моя сестра, — снова сказал Бирк и посмотрел на Рони.

— Сестра? — повторила Ундиса, усмехнувшись. — Как бы не так! — Она обняла Бирка за плечи, чтобы поскорее его увести. — Знаем мы, кем тебе будет эта сестра через несколько лет!

— Убери руки, сам пойду. — Он повернулся и пошел прочь.

— Бирк! — скорее простонала, чем крикнула ему вдогонку Рони.

Но он не обернулся, он шел, глядя себе под ноги, и вскоре скрылся за поворотом дороги. Тогда Ловиса попыталась было расспросить дочку обо всем, но тщетно.

— Не разговаривай со мной! — резко оборвала ее Рони.

Ловиса оставила ее в покое, и они молча пошли домой. Лысый Пер ждал Рони в зале и встретил ее так, словно она избежала смертельной опасности.

— Какое счастье, что ты жива! — воскликнул он. — Бедное дитя, как я за тебя тревожился!

Не ответив ему ни слова, Рони направилась к своей кровати, легла и плотно задернула занавески балдахина.

— В нашем замке поселилась беда, — сокрушался Лысый Пер и печально качал головой. А потом, понизив голос, шепнул Ловисе: — Маттис в моей каморке. Он лежит на кровати, уставившись в потолок, и молчит. Вставать не желает и от еды отказывается. Что с ним делать?

— Да ничего! Проголодается как следует и придет сюда, — ответила Ловиса, но по ней было видно, что и она встревожена.

На четвертый день она пошла в каморку Лысого Пера и сказала Маттису:

— Пойдем обедать. Хватит упрямиться. Все уже сидят за столом и ждут тебя.