Россия 2020. Голгофа

Из внедорожника, багажный отсек которого был застелен полиэтиленом, вытащили труп, двое раскачали его за руки, за ноги и бросили в воду. Затем достали еще один труп и сделали то же самое. Затем достали третьего, еще живого, и бросили под ноги полковнику Тайзиеву.

Полковник присел на корточки, держа в руках пистолет.

— Кто ты такой? Нохчо ву?

Раненый, а именно у него после штурма вырвали зажатый в руке мобильник, которым он посылал сигнал на взрывное устройство, молчал, только смотрел в лицо полковника блестящими, черными, как обкатанными водой голыши, глазами.

— Шо исмак?[68] — спросил Тайзиев на арабском.

Раненый снова не ответил.

— Хад ба хак[69], — сказал Тайзиев и приставил пистолет к его лбу.

— …И никак не считай тех, которые убиты на пути Аллаха, мертвыми. Нет, живые! Они у своего Господа получают удел, радуясь тому, что даровал им Аллах из Своей милости, и ликуют они о тех, которые еще не присоединились к ним, следуя за ними, что над ними нет страха и не будут они опечалены…[70] — ответил террорист на том же языке, и в глазах его не было ни боли, ни страха, словно то, что происходило, происходило не с ним, не здесь и не сейчас.

Это был хашишин[71]. Смертник.

Полковник Тайзиев приставил ствол ко лбу раненого и выстрелил. Поднялся, достал чистый носовой платок и начал вытирать лицо…

— Убрать? — осмелившийся приблизиться охранник показал глазами на реку.

— Не надо. Подождем…

Меньше чем через час еще два внедорожника, «Шевроле Субурбан» и «Мицубиси», свернули с дороги и, продравшись через кусты, выкатились на поляну. Несколько крепких, вооруженных автоматами молодых людей вытащили из багажников и бросили под ноги Тайзиеву двоих, связанных и сильно избитых…

Это были блатные. Они до сих пор сохраняли контроль над ситуацией в городе, а бывший мент для них был проще и понятнее отмороженных исламских фанатиков.

— Кто это? — спросил Тайзиев.

Один из блатных пнул по голове одного из похищенных.

— Это тот, кто тебе нужен. Второго просто взяли, с ним был…

— Как его имя?

— Гараев. Ришат Гараев. Это он свою сеструху послал подрываться, больше некому. Он мотался, потом психом стал этим… зеленым, с ними закорешился. Сеструха у него в «Гадком койоте» танцевала, трахалась с кем попало. Амина зовут… звали. Он ее резал за это, весь район знает.

— А этот?

— А хрен знает, начальник, просто с ним был. За него платы нет.

Тайзиев достал из кармана нетолстую пачку долларов, перебросил ее старшему из бандитов:

— Рахмат, Гусь.

Угол[72] осклабился:

— Всегда рады, начальник. Случ чего — только маякни…

До чего дожились… уголовникам и то плохо живется, уголовники и то боятся. А как обычным людям живется?

Тайзиев поднял пистолет и выстрелил в голову одному из похищенных. На лбу появилась бордово-черная точка, брызнули мозги.

— До связи, начальник… — Угол, увидев такое, поспешил ретироваться, заметив про себя, что сущность Тайзиева — «ломом подпоясанный» — воры прояснили для себя верно. Не зря сам Тимур не считал западлом с ним за один стол сесть…

— Поднимите-ка этого… — сказал он, показывая стволом на Гараева.

Двое аскеров выполнили команду.

— Кто приказал? — Тайзиев приставил пистолет к голове Гараева.

Тот молчал и косил куда-то взглядом.

— Амира своего ищешь? Там он, там… Говорил, мол, не думай о секундах свысока, все равно кто на пути Аллаха подох, тот вечно жив. Ты так же думаешь?

Пацан мялся-мялся, потом выпалил:

— Аллах Акбар!

— Ну и дурак… — спокойно отреагировал Тайзиев, — я с тобой поговорить хотел…

— Командир, слева! — негромко сказал один из боевиков.

Тайзиев повернулся. По Казанке шел, прибиваясь к берегу, большой скоростной катер PHIB, с жестким днищем, на его носу был установлен крупнокалиберный ДШК. Сейчас он смотрел на них, равно как и несколько других автоматных и пулеметных стволов…

— Не стрелять, — негромко сказал Тайзиев.

Не стрелять… не стрелять… — пронеслось по цепи.

Катер ткнулся округлым резиновым носом в берег, и в этот момент Тайзиев спустил курок. Грохнул выстрел, шатнулось по кустам болезненное эхо…

Хладнокровно засунув пистолет в кобуру, Тайзиев пошел навстречу катеру…

— Здорово, брат… — сказал он, протягивая руку, на которой виднелись брызги крови.

Саид Арзамасский шмыгнул носом, протянул свою.

— Здорово… вот, простудился что-то, — простецки сказал он, оглядывая место разборки.

— А ты полечись. Первую суру Корана почитай, что ли. Я пробовал, мне помогло…

Боевики сверкали глазами, они были достаточно умны, чтобы понять насмешку, но без приказа не могли ничего сделать. Саид снова шмыгнул носом.

— Пошли на катер… — сказал он своей пристяжи.

Боевики повиновались, отступали они спиной к реке и лицом к направленным на них автоматам…

— Разбираешься?

— Да… наехала пара… правоверных, — ответил Тайзиев, — полный мороз в башке. Жаль, никто не сказал, кто заказал. Но я это и так знаю… брат.