Россия и Европа. 1462-1921. В 3-х книгах

И все же, как видим, лед был сломан. Пусть лишь робкими тонки­ми ручейками, но потекла независимая от «высказываний» мысль. Дискуссия совершенно очевидно переставала напоминать препира­тельства средневековых схоластов. Значит, глубоко подо льдом вы­сокомерной и бесплодной «истинной науки» источники свободного творчества все-таки сохранились. Конечно, их можно было снова за­сыпать ледяными торосами. Но могли они и растопить лед.

Глава пятая Крепостная историография

экспедиция

Не в этот раз, однако. Сигнал для охоты за ведьмами уже прозвучал. Военные каратели раздавили Пражскую весну. Седлали коней и идеологические каратели — рыцари «клас­совой борьбы» и жрецы священных «высказываний». Уже в самом начале 1969 г. А.И. Давидович и С.А. Покровский выпустили первый

Часть вторая

ОТСТУПЛЕНИЕ В ТЕОРИЮ

оглушительный залп по Авреху, обвинив его в «попытке противопо­ставить исторический процесс на Западе... и в России».28

Не могло быть, утверждали они, «никакого фундаментального различия между русским абсолютизмом и классическим [европей­ским]».29 Почему? Потому, оказывается, что, как сказал Ленин, лю­бой абсолютизм есть результат борьбы эксплуатируемых классов против эксплуататоров. «Восстания в городах середины XVII века и крестьянская война 1670-71 гг. показали господствующему классу феодалов необходимость поступиться средневековыми привилегия­ми в пользу неограниченной власти царя для успешной борьбы с мя­тежным народом».30

Разгром Авреха казался неминуемым: бичи «высказываний» за­свистали над его головой. Однако в азарте охоты каратели и не за­метили, как попали в собственную ловушку. Они говорили, что «Ле­нин определял русский абсолютизм как помещичье государство» (см. Полное собрание сочинений, т. 17, с. 309)» как «крепостничес­кое самодержавие» (там же, с. 310), как «диктатуру крепостников» (там же, с. 325), как «помещичье правительство самодержавного ца­ря» (там же, т.20, с. 329). Ну и что? — спросит неискушенный чита­тель. А то, что «в свете всех этих высказываний классиков марксиз­ма-ленинизма со всей наглядностью видно, что выводы А. Авреха об абсолютизме... — это очевидное искажение исторической действи­тельности». Искажение, поскольку из «высказываний» бесспорно следует, что Абсолютизм (самодержавие)... есть воплощение дикта­туры дворян-крепостников».31

И тут ловушка захлопнулась. Ибо что же тогда сказать о класси­ческом абсолютизме, где и следа «диктатуры крепостников», как, впрочем, и самих крепостников, не было? Мыслима ли в самом деле диктатура несуществующего класса? А если ее там не было, то что ос-

А.И. Давидович, СЛ. Покровский. О классовой сущности и этапах развития русского абсолютизма, История СССР, 1969, № 1, с. 65.

Там же, с. 62.

Там же, с. 65.

Там же, с. 60-61.

тается отленинского определения абсолютизма? Короче, едва при­говорив к высшей мере Авреха и провозгласив ересью любое «про­тивопоставление русского и классического абсолютизма».32 охотни­ки нечаянно впали в еще более страшную ересь. Они сделали какое бы то ни было сравнение абсолютизма и самодержавия невозмож­ным. Только обличить их было уже некому: охота на ведьм имеет свою логику.

Следующий каратель С.М. Троицкий ударил по Авреху с другой позиции, обвинив его в отрыве надстройки от базиса, в «стремлении объяснить происхождение абсолютизма в России, не связывая его с генезисом буржуазных отношений».33 По всем правилам доноса о политической неблагонадежности вскрывается подозрительная близость концепции обвиняемого Авреха А. Я. к взглядам буржуаз­ного историка Милюкова П.Н. Хотя каждому нормальному советско­му человеку должно быть ясно, что не в таком мутном источнике, а «в трудах классиков марксизма-ленинизма имеются ценные указа­ния, помогающие нам выяснить, какие исторические причины вы­звали переход к абсолютной монархии в России».34 Что ж, посмот­рим, как помогли «ценные указания» Троицкому. «Действительно русская буржуазия, — признает он, — была экономически слаба и малочисленна на ранних этапах своего развития»35 Но ведь в XIV-XV веках слаба она была и во Франции, и в Голландии. «А раз так, то она нуждалась в поддержке королевской власти. И королев­ская власть помогла ей. А русской буржуазии помогала царская власть». И вот под влиянием «требований буржуазии» и её «борьбы за их осуществление с господствующим классом феодалов» в Рос­сии формировался абсолютизм.

Проблема лишь в том, что, говоря о «равновесии», Энгельс, как мы помним, имел в виду вовсе не слабость буржуазии, а ее силу.

Там же, с. 62.

С.М. Троицкий. О некоторых спорных вопросах истории абсолютизма, История СССР, 1969, № з, с. 135.

Там же, с. 139.

Там же, с. 142.