Россия и мусульманский мир № 11 / 2013

Первый подход можно определить так: религия и идеология антиподы. Здесь однозначно религия противопоставляется идеологии, а исторические факты, свидетельствующие о превращении христианства в идеологию, трактуют ее как вырождение. «Христианство как государственная идеология – это смешение двух совершенно разных путей и призваний, – пишет священник Александр Шрамко. – Такие эксперименты заканчиваются трагически и для церкви, и для государства». В рамках данного подхода одинаково осуждается как «цезарепапизм», так и папоцезаризм.

Мысль, на первый взгляд, парадоксальную, высказал доктор философских наук Рафик Алиев в работе «Вера и любовь, разум и душа. Гармония или противоречие»: «Когда вера превращается в идеологию, она способна на многое. Человек, воспринимающий веру не только душой, но и разумом, становится опасным для окружающих – либо он перестает принимать само общество, в котором живет, либо начинает уничтожать это общество лишь потому, что оно не соответствует его вере, его идеалам и принципам: тому, чему учили так называемые священники и религиозные лидеры, которые сделали из него безвольного раба-робота». Казалось бы, именно рефлектирующий разум является гарантией самостоятельности мышления и поступков человека. Но здесь дело в другом. Вера – это всегда личная вера. Она ограничена общением человека с Богом и требует только личного самосовершенствования. Вера требует начинать с себя. Идеология, ориентирующаяся на разум, направлена на исправление общества, её важнейшая функция – пресечение зла, и она не может не прибегать к силе и принуждению. Именно этот критерий, лежащий в основе разведения религии и идеологии, является главным. Вывод: неприемлемо любое искусственное насаждение той или иной религии, никто не должен навязывать религиозные воззрения, и тем более этого не должно делать государство. Для обеих сторон это неприемлемо – и для церкви, и для государства.

Второй подход содержит обоснование сотрудничества идеологии и религии при сохранении ими своей специфики, принципов, пространства и т.п. Точки соприкосновения существуют. Это общий объект влияния, общая задача – не допустить ада на нашей грешной земле, так как осуществить рай в принципе невозможно. И конфессии, и государство объединяет или должна объединять общая цель: противостояние «прометеевской идеологии», которая доминирует в нашем медийном пространстве. Вторая опасность, которая должна объединять и государство, и церковь, – это наметившаяся радикализация взглядов в сфере межнациональных и межрелигиозных отношений.

Не менее важной является задача, стоящая перед нашим обществом и требующая своего решения: это восстановление социально-исторической ткани и социальной системности (народ – государство – армия). Для реализации этой задачи государству нужны союзники из сферы традиционной идеологии. Переход от идеологии власти к власти идеологии назрел.

«Диалог религиозных культур как фактор безопасности и стабильности: Проблемы и решения», Владикавказ, 2012 г., с. 324–331.

Место и роль ислама в регионах Российской Федерации, Закавказья и Центральной Азии

Специфика государственной политики регулирования конфессиональных отношений в полиэтничном регионе

(На примере астраханской области)

Михаил Топчиев, кандидат политических наук (Астраханский государственный университет)

Усложнение современной политической ситуации, все большее влияние религии на политические процессы в мировом масштабе, превращение отдельных религиозных институтов в так называемую «политическую религию», обострение конфликтогенной обстановки, обусловленной как мировыми миграционными процессами, так и превращением экстремизма в международный политический тренд, существование постоянных очагов напряженности, связанных с конфессиональными разногласиями, активизация новых религиозных объединений, подчас тоталитарного характера, – все это заставляет исследователей вновь и вновь обращаться к проблеме государственно-конфессиональной политики на всех уровнях ее реализации.