Россия и мусульманский мир № 11 / 2013

Анализируя конфессиональное поле и конфессиональную политику Астраханской области, можно выделить несколько факторов риска для системы конфессиональной безопасности поли-культурного Астраханского региона. Под конфессиональной безопасностью понимают не столько систему сохранения контентного содержания любой конфессии и ее культовой оболочки (что не является прерогативой государства), сколько систему предотвращения конфликтов на конфессиональной почве. Конфессиональная безопасность включает в себя наличие условий для полноценного развития различных конфессий в едином культурном пространстве, предотвращающих или, по крайней мере, смягчающих конфликты, связанные с конфессиональной принадлежностью, и оптимально вписывается в политический дискурс.

Главным фактором риска является геополитическое положение Астрахани в Каспийском регионе, на границе с исламским миром и на перекрестке миграционных путей, что, соответственно, повышает конфликтогенность самого региона и опасность спонтанного возникновения межличностных и межэтнических конфликтов, часто связанных с миграционными потоками. Риском является и близость северокавказских республик, через которые проходят миграционные потоки, продуцирующие новые для региона конфессиональные направления, прежде всего, в терминологии В.М. Викторина, «поволжско-предкавказское мусульманское обновленчество». Действительно, за фасадом весьма благополучных официальной истории и политики, по мнению А. Магомедова, «в своей новейшей истории Астрахань пережила весьма драматичную страницу, связанную с “нетрадиционным” радикальным исламом. Эта субрегиональная специфика объясняется астраханско-кавказским исламским синтезом с доминированием дагестанской группировки сторонников радикального ислама». Миграционные потоки могут индуцировать и конфликты на бытовой почве, облеченные в форму межэтнических и межконфессиональных отношений.

Еще одним фактором риска, практически универсальным для любой поликонфессиональной территории, являются транснациональные религиозные сети и объединения, в том числе и исламистского характера, нарушающие международные правовые нормы и представляющие собой террористическую угрозу.

В-третьих, это споры гражданско-правового и хозяйственного характера между акторами государственно-конфессиональных отношений, оцененные в СМИ как конфликты на конфессиональной почве.

В-четвертых, это реальные акты межконфессиональной вражды, выражающиеся в разжигании конфессиональной нетерпимости и религиозном вандализме и хулиганстве.

По мнению астраханских ученых Э. Зелетдиновой и М. Лагуткина, конфликтологические аспекты межконфессиональных и межэтнических отношений в Астраханской области «формируют запрос на поиск и выработку научно-практических решений в целях минимизации рисков эскалации межэтнической напряженности». Мы считаем, что региональная государственно-конфессиональная политика полиэтничного Астраханского региона в целом направлена на создание системы конфессиональной безопасности, возникающей в результате оперативного реагирования на постоянно возрастающие риски межконфессиональных конфликтов, скрытых под ритуальной формой сдержанного нейтралитета, и формирующейся с учетом целого ряда факторов – исторического, антропного, геополитического. При этом всем акторам конфессиональной политики необходимо осознать, что создание системы конфессиональной безопасности является не второстепенной задачей, а важнейшим условием сохранения национальной безопасности. Таким образом, мы видим, что, решая задачу сохранения конфессиональной безопасности, государственно-конфессиональная политика региона должна строиться с учетом вышеперечисленных рисков.

«Каспийский регион: Политика, экономика, культура», Астрахань, 2013 г., № 1, с. 99–104.

Роль ислама в процессе модернизации Северо-Кавказского региона: теоретический аспект

Г. Юсупова, доктор философских наук, главный научный сотрудникС. Алибекова, кандидат философских наук, старший научный сотрудник (РЦЭИ ДНЦ РАН)

Рассматривая причины процесса возрождения религии в мире, С. Хантингтон отмечает, что в первой половине XX в. представители интеллектуальной элиты, как правило, полагали, что экономическая и социальная модернизация ведет к ослаблению роли религии как существенной составляющей человеческого бытия. Это предположение разделялось как теми, кто его с радостью принимал, так и теми, кто сокрушался по поводу этой тенденции.