Россия и последние войны ХХ века

Однако процесс урегулирования продолжает буксовать. В конце апреля 2000 года президент Молдавии Петр Лучинский заявил, что в нынешнем году в приднестровском конфликте будет поставлена точка. Такое заявление вызвало в Приднестровье скорее тревогу, нежели оптимизм, — прежде всего потому, что речь идет всего лишь о согласии РМ на предоставление ПМР статуса автономии, хотя и с сохранением всех существующих политструктур и даже президента. Отдельной строкой оговаривается право региона на самоопределение «в случае изменения статуса самой Молдовы».

С предложением автономии Кишинев явно опоздал: вопрос о ней стоял еще на первом из приднестровских референдумов, который прошел 3 декабря 1989 года в городе Рыбница. Тогда Кишинев встретил инициативу в штыки, а с тех пор утекло не только много воды в Днестре, но и пролилось немало крови, и чисто словесным гарантиям в ПМР никто не поверит. Все здесь прекрасно понимают, что упомянутая строка окажется пустой фикцией, если объединение Румынии и Молдовы и впрямь произойдет, а Приднестровье к тому времени лишится немалой доли дорогой ценой завоеванной экономической независимости и, что еще важнее, собственных вооруженных сил. В ПМР очень многих настораживает упорный отказ Кишинева от создания единой демилитаризованной зоны, что неоднократно предлагалось Тирасполем.

В частности, предлагалась идея создания «зоны безопасности», то есть «создания значительных территорий, свободных от воинских формирований». Но Кишинев отвечал решительным отказом. «Мы задаемся вопросом, — говорит приднестровский спикер Г.С. Маракуца, — против кого Молдове нужна ее армия. Она несопоставима с румынской — в десять раз меньше, но зато в четыре раза больше нашей. Отсюда мы делаем свои выводы — мы ведь не забыли 1992 год. Да, мы не исключаем, что против нас могут быть применены международные экономические санкции — Кишинев не раз призывал к этому. Но от экономической блокады региона пострадают и Украина, и Россия, и сама же Молдова. А для нас важнее всего безопасность народа Приднестровья».

Действительно, несмотря на все усилия Молдовы оторваться от общего восточного пространства, они пока не увенчались заметным успехом. Ни ее участие, наряду с Грузией, Украиной и Узбекистаном, в альтернативном СНГ альянсе ГУУАМ, ни строительство собственного терминала Джурджулешты в низовье Дуная, с целью покончить с зависимостью от поставок энергоресурсов из России и обеспечить в обход ее транзит туркменского газа, пока не принесли желаемых результатов.

Парафирование в апреле 2000 года парламентами обеих стран базового Договора о привилегированном партнерстве между Румынией и Молдавией еще больше осложнило ситуацию. Хотя радикальные румынские правые договором недовольны, полагая, что идея «воссоединения» в нем не прозвучала, в Приднестровье его оценили иначе. Исходя из того, что по духу Меморандума 1997 года такой договор не мог разрабатываться без участия представителей Приднестровья, руководители которого, однако, даже не получили возможности ознакомиться с текстом, здесь не исключают, что документ в действительности направлен на создание основ молдавско-румынской конфедерации.