Россия и русские в мировой истории.

<дния. Генрих Гейне, в чьих прекраснейших в литературном от ращении стихах ткачи ткали саван для Германии и проклятье ей, 3водоблял будущее Германии смраду из ночного горшка, но обожал 1*1(0 преклонения Наполеона. Убеждением, что все разумное должно , 1$ыть заимствовано извне (тогда из Англии), пронизаны <Философ– ,Йй1е письма> Вольтера, называемые иногда <Письмами из Англии>.

ИЦранцузские <друзья человечества> восторгались Североамериканскими штатами, русские либералы и социалисты второй половины t 5flX века обвиняли русских за отпор Наполеону, несшему прогрес-

I дивный <общечеловеческий> кодекс. – Во время боснийского восстания сербов в 1875-1876 годах, вы-

>.звавшего общественный подъем в России, только народники-марк? систы, издававшие журналы <Вперед> и <Набат>, называли нацио[ нально-освободительный порыв славян борьбой <старого мира>, борьбой за <ложные идеалы>, полагая, что <единственная независиI %ость, за которую следует бороться, есть независимость труда от всех ? втесняющих его хищнических элементов>550. Либералы времен русской революции обрушивались на внешнюю политику России, а большевики обличали царизм как тюрьму народов. Ленин желал во ?, Время Русско-японской войны и в 1914 году поражения собственt ному правительству. В конце XX столетия сопротивление расчленений. ного сербского народа и русских в Крыму и Севастополе вызывало только недоумение и раздражение у московских западников, считающих единственным противоречием в мире противоречие между демократией и тоталитаризмом.

Область дипломатии и внешних сношений во все времена и во

всех без исключения странах охранялась как сфера преемственной Элитарности, консерватизма и державности в том смысле, в каком она соотносится не с формой государства, а с неизменными национальными интересами. Понимая это, Ф. Энгельс наставлял Веру Засулич: <С тех пор как существует революционное движение в самой России, ничего больше не удается когда-то непобедимой русской дипломатии. И это очень хорошо, потому что эта дипломатия – самый опасный враг как вам, так и нам. Это пока непоколебимая сила в России… И как только у вас появятся сторонники и надежные Люди в рядах дипломатии… ваше дело выиграно>. <Дело> сдвинулось с места, когда в область высокой политики и международных дел

Проникли российские либералы.

Российская внешняя политика в начале 90-х годов полностью

восприняла доктрину единого мира, в котором целью и смыслом существования наций и государств объявлена борьба за <мировую демократию>, как ранее – строительство мирового коммунизма.

5511 Нарочницкая Л.И. Россия и национально-освободительное движение на Балканах. 1875-1878 гг. М., 1979, с. 36.

457

Такая установка получила конкретное воплощение в полном единении с западными странами, которые под флером псевдогуманистической риторики вели совершенно реальную политику: операция <Буря в пустыне> с целью лишения Ирака обретаемой им роли региональной супердержавы, расчленение антиатлантической Югославии давление на <демократическую> Москву с тем, чтобы демонтаж СССР был произведен по республиканским границам и все народы, тяготеющие к России, кроме белорусского, были лишены правосубъектности. Согласие Горбачева на объединение Германии без закрепленных встречных обязательств имело в качестве ответа линию на расширение НАТО. В обстановке переоценки ценностей после распада Советского Союза (России) и его военно-политического блока (ОВД) Российская Федерация в русле <нового мышления> сознательно отказалась от преемственности и, следовательно, от исторических и послевоенных основ своей внешней политики, от традиционных сфер влияния, провозгласив приверженность концепции <единого мира> на основе <общечеловеческих ценностей>. Эта линия имела ответ: <демократическая> помощь Запада России в освобождении ее от <имперского> груза была столь эффективна, что через несколько лет Россия будет окончательно лишена того геополитического положения, которое она завоевала в течение веков в Европе, в бассейне Черного моря и в Средиземноморье. Россию вытеснят с морей. Берлинская стена переместится к границам Московского царства XVI века.