Россия и русские в мировой истории.

На рубеже 90-х годов Россия сдала свои геополитические позиции, отреклась от своих традиционных установок и ушла из Восточной Европы, <организатором> которой всегда была либо она, либо Германия. Именно для предотвращения попадания Восточной Европы в их сферы влияния и возникла установка английской европейской стратегии: создание яруса лимитрофов между Германией и Россией. После краха СССР Западная Европа оставалась <ялтинской> и к тому же консолидированной в НАТО. Но <социалистическая Восточная Европа>, выйдя из под российского контроля, рассыпалась в постверсальский ярус мелких и несамостоятельных государств от Балтики до Средиземного моря. На глазах возникла пока еще только географическая, но потенциально политическая Mitteleuropa, организатором которой могла возомнить себя Германия, чьи интересы к самостоятельной роли грозили проснуться. Эту постверсальскую Восточную Европу надо было срочно инкорпорировать в западный постялтинский каркас под англосаксонским контролем. В этом <втором Версале> расширение НАТО планировалось прежде всего как один из инструментов, гарантирующих незыблемость прежней западной структуры, а также удержание в ней Германии в той обезличенной роли, в какой она пребывала после Второй мировой войны. Граница этой структуры – атлантической постялтинской Европы – проходила по маккиндеровскому меридиану – Берлину. Для англосаксонских архитекторов Европы предоставлялся

476

якальный шанс, уже держа Германию в прочной узде, точно в этветствии с учением британской геополитики отделить Восточ(ую Европу от России – <Хартленда>, <Континента>, без которой .К> неизбежно утрачивала роль системообразующего элемента еврай(йского пространства. Это сулило организацию первой успешной

Ыистемы территориального владения <от моря до моря> в меридиоilanbHOM направлении от Балтики до Средиземноморья, о которой

йисал В. П. Семенов Тян-Шанский.

– Американский <Университет национальной обороны> (The U.S.

) в 1996 году перепечатал труд X. МакКйндера с предисловием генерала военно-воздушных сил США Эр. вина Рокки – президента этой структуры. Рокки отмечает, что <еще в 1942 году авторы стратегии союзников признали ценность труда Маккиндера, который они использовали в конструировании поражейия Германии> и признает, что <вся холодная война против Советов (1947-1991 гг.) была лишь промежуточной стадией> <в более великой борьбе сил "Океана" за владычество над "Мировым островом">565. Вряд ли вашингтонские политики принимали свои решения, глядя на претенциозные формулы Маккиндера. Однако константы англосаксонской стратегии прослеживаются в XX веке с бесспорной очевидностью, служа объективным фоном мышления политиков, даже не

знакомых с политической географией.

Но на южном (балканском) фланге, который обеспечивал выход

по меридиану к Средиземноморью в месте, где Вардаро-Моравская долина с Косовым полем – единственной природной равниной на Балканах – соединяет в военно-стратегических параметрах Западную Европу с Салониками в Эгейском море, на том самом фланге, за который велись дипломатические битвы между Молотовым и Бирнсом на сессиях СМИД, Югославия на глазах превращалась из противовеса СССР и Варшавскому пакту в антиатлантическую силу. Процессы разложения коммунистических структур в Югославии, общие для всех восточноевропейских стран, спровоцировали в этой <варварской> славянской стране, в отличие от Варшавы, Праги, Будапешта и денационализированной Москвы, не столько либеральный, сколько национальный подъем, который не исключал распад федерации с перспективой хотя бы частичного объединения сербов, что сделало бы небольшую, но стратегически важную территорию недоступной для проектов реорганизации постверсальской Mitteleuropa. Тем более тревожным был национальный подъем в Югославской народной армии.

О потенциальном стремлении Германии к более самостоятельной роли свидетельствовала резкая активизация связей с хорватами

Mackinder Н. Democratic Ideals and Reality: A Study in the Politics of Reconstruction, W. D.C., 1996, p. 4.

477