Россия и становление сербской государственности. 1812–1856

Общее антирусское настроение уставобранителей заставило российское правительство проявить ответную инициативу. Нессельроде отправил Ливену инструкцию, предписывая выдвинуть требование об удалении лидеров движения – Вучича и Петрониевича – из княжества. Лишь при этом условии российский кабинет согласился бы с выбором нового князя. Продолжая настаивать на том, что султан стал жертвой обмана, император выражал готовность поддержать его авторитет присылкой 20-тысячного корпуса[415]. Был даже разработан маршрут его движения: он проходил через Австрию. Российские власти запрашивали австрийского посла в Петербурге не только о возможности продвижения войск по территории страны, но и об усилении его австрийской дивизией. Все это свидетельствует о реальных намерениях российского двора покончить с разрушительной для России деятельностью сербской оппозиции в лице ее лидеров. За Вучичем и Петрониевичем стояли поляки-эмигранты и Франция, которые оказывали свое влияние не только на определенную часть сербского общества, но и на Порту, пытавшуюся извлечь выгоду из сложившейся ситуации для вытеснения России из региона ее традиционного влияния.

Неожиданно ситуацию разрядил сам князь Александр. В апреле он отправил Порте просьбу об отставке, что было сохранено в тайне от дипломатического корпуса. Консулы великих держав в Белграде узнали об этом лишь 20 мая, а дипломатические представители в Константинополе – 25 мая. Отставка означала согласие князя на новые и, по мнению России, законные выборы. Это было сделано с целью прекратить затянувшийся конфликт с российскими властями. На Видов дан, 15 июня, была созвана новая скупщина. С российской стороны на ней присутствовали барон Ливен и российский консул. После повторного переизбрания князем Александра Карагеоргиевича Россия официально признала законность его власти в стране. Лишь одно условие оставалось неизменным – удаление из княжества лидеров оппозиции. Их присутствию в Сербии придавалось особое значение, поскольку именно в нем виделась основная причина нестабильности в стране и враждебного отношения к России. Многочисленные просьбы сербских властей о заступничестве за своих лидеров результатов не принесли. 19 августа 1843 г., спустя год после поднятого ими восстания против Михаила Обреновича, Вучич и Петрониевич отправились в Видин. Решение об их выезде было принято на специальной скупщине под давлением российских властей. Только после их отъезда был получен турецкий берат о подтверждении выбора князем Александра Карагеоргиевича. В документе ничего не говорилось о наследственных правах его семьи.

Лишь после повторных выборов Николай I пошел на восстановление дипломатических отношений с Белградом. Александр получил официальное поздравление императора. Позже было получено согласие на то, чтобы князь носил титул «светлости»[416]

, а в 1846 г. Александру был пожалован орден Св. Анны I степени[417]. По поводу последнего события в Белграде был устроен праздник – торжественное вручение ордена, прием, салют из пушек и всенародное гулянье

[418]. Как в прежние годы, на торжественной службе в соборе звучало «многия лета» русскому императору. В своем докладе в Петербург российский консул специально отмечал тот факт, что ни английский, ни французский представители не присутствовали на торжестве по причинам «небезызвестным»[419]

.

Пользуясь достаточно продолжительным охлаждением отношений между Россией и Сербией, Австрия попыталась извлечь из этого максимальную выгоду. В свое время Меттерних уже выдвигал идею упразднения консульств в Белграде, чтобы не провоцировать народные выступления в пользу одной или другой княжеской группировки, пользующейся поддержкой определенного государства. Тогда эта идея не получила отклика российского представителя. В июле 1843 г. австрийский канцлер выступил с новой инициативой – в Сербию был прислан мемуар, в котором говорилось, что Австрия, как ближайшая соседка Сербии, имеет там наиболее значительные торговые интересы, а потому и более тесные отношения с княжеством. Эти отношения не могут идти ни в какое сравнение с сербскими связями с другими европейскими державами. Лишь Россия в силу заключенных с Турцией договоров имеет право вмешиваться в сербские дела. Однако по мере благоустройства внутреннего положения в княжестве его руководство все менее будет нуждаться в посредничестве России, тогда как сербско-австрийские связи останутся неизменными[420].

Эта новая инициатива, высказанная в мемуаре, свидетельствовала о том, что австрийское правительство спешило занять освобождающееся место ближайшего друга Сербии. Англия и Франция при этом в расчет не принимались, как державы, не имевшие достаточно устойчивых политических или экономических позиций в княжестве. Улучшение русско-сербских отношений в 1843 г. не позволило австрийским амбициям получить свое дальнейшее развитие, но они в очередной раз были обозначены с большой определенностью.