Россия и Запад

22 Und wenn ich jetzt vom Buch die                                       Augen hebe,23 wird nichts befremdlich sein und                                          alles groß.24 Dort draußen ist, was ich hier                                      drinnen lebe,25 und hier und dort ist alles                                        grenzenlos;26 nur daß ich mich noch mehr damit                                          verwebe,27 wenn meine Blicke an die Dinge                                              passen28 und an die emste Einfachheit der                                          Massen, —29 da wächst die Erde über sich hinaus.

30 Den ganzen Himmel scheint sie zu                                           umfassen:31 der erste Stem ist wie das letzte                                                  Haus.

20 И если я от книги подыму21 Глаза и за окно уставлюсь                                       взглядом,22 Как будет близко все, как станет                                           рядом,23 Сродни и впору сердцу моему.24 Но надо глубже вжиться                                     в полутьму25 И глаз приноровить к ночным                                      громадам,26

И я увижу, что земле мала27 Околица, она переросла28 Себя и стала больше небосвода,29 А крайняя звезда в конце села30 Как свет в последнем домике                                        прихода.

22 И если теперь я подниму глаза от книги,23 ничто не будет чужим, но всё (будет) исполнено величия.24 Там снаружи — то же, чем я живу здесь внутри,25 и всё — здесь и там — безгранично;26 только бы еще более слиться с этим (всем)27 и мой взгляд приноровить к вещам28 и к суровой простоте объемов, —29 тогда (я увижу, что) земля переросла себя.30 Кажется, что она охватывает все небо:

31 (и) ближняя звезда — как крайний дом.

1

закат

И было охвачено тою же самойТревогою сердце, как небо…Б. Пастернак. Импровизация на рояле. 1915, 1946.

Одно из существенных отличий версии Пастернака от текста Рильке приходится на то место в начальной части, где вечер достигает Читающего:

Auf einmal sind die Seiten überschienenund statt der bangen Wortverworrenheitsteht: Abend, Abend… überall auf ihnen.______________________________________Как вдруг я вижу, краскою                            карминнойВ них набрано: закат,                          закат, закат.

У Рильке Читающему на озаренной странице вместо бессмысленной массы слов видится текст из повторяющегося слова Abend.

У Пастернака образ озарения приобретает дополнительную типографскую конкретность — в книге Читающего проступает набранный красной краской текст. Важнее, однако, разница в содержании самого текста. Связь между оригиналом и переложением держится на созвучии ударенных а — Abend, Abend…: Закат, закат, закат, но ассоциации, порождаемые словами Abend и закат, существенно различны.

В «Книге образов» Рильке Abend — одно из ключевых слов, с которым связывается представление об идеальном времени для восприятия мира и синтеза с ним. Программный вступительный текст сборника, перекликающийся с основными темами стихотворения «Der Lesende», начинается словами: «Wer du auch seist: am Abend tritt hinaus / aus deiner Stube, drin du alles weißt; / als letztes vor der Ferne liegt dein Haus: / wer du auch seist» («Eingang»)[81]. Вечер у Рильке — «der sanfte Wiederkehrer» («неслышно возвращающийся вновь» — «In der Certosa»), теплый, возвышенный образ исполненных тайны сумерек как пограничного времени мягкого света и светлых красочных переходов. Вот вечернее небо «Книги образов»:

Ist das ein Himmel?:                                    Selig lichtes Blau,in das sich immer reinere Wolken drängen,und drunter alle Weiß in Übergängen,und drüber jenes dünne, große Grau,warmwallend wie auf roter Untermalung,und über allem diese stille Strahlungsinkender Sonne («Abend in Skåne»)[82].