Читаем Россия и Запад полностью

Книга Кравчего.ст. I, ст. 4. И грусть, и радость — все в его волне                                                      для бумагст. 10. Пергамент где? где грифель ――――――                                                     (меч писак)ст. II, ст. 6. Храню я собственное мненьеcm. III, ст. 2. Как напьется — литеры стройнейст. IV, ст. 11. И пьяница, как бы он пьян ни был,ст. V. Все мы пьяными быть должны,          В юности все — без вина пьяны.          Старость в вине вновь юность находит, —          Свойство вина к тому приводит.          Заботят нашу жизнь заботы, —          Лоза же с ними рвет все счеты.ст. VI <ст.> 4. Если все ж придется пить,                       Надо лучшего спроситьст. VII.
Каким напитком            Мог Александр герой напиться?            Но я об заклад готов побиться, —                        мое            Не хуже ――― с избытком, у нас                        у насст. VIII. Пока мы трезвы все,             Нам дрянь по нраву, —             Когда мы выпили —             Мы ближе к праву.             Но можем в крайность впасть,             Лишась совета.             Как, научи, Гафиз,             Ты делал это?             А я так думаю,             Не руша правил,             Чтоб кто не может пить,             Любовь оставил.
ст. IX ст. 4. увы, Вы разобрали совершенно верно.                    Свободы локти ей там лишили                    Она туда и сюда здесь биться,Ст. I ст. 8. Там, у дверей, бутыли разбиться.Ст. III ст. 2. Девка, прочь! что нос твой чует?ст. 8.           Доведут до утомленья.Ст. XIV ст. 4. Мало все молвы идетСт. XVIII ст. 15. Оставить тех двух                                               (т. к. них двух не выходит что-то.)ст. 17. Высшие подати платить мне                                    мгновеньемст. 22. Чувство упоенья ―――――――                                    минутой            (енья — еньем нехорошо)ст. XX, ст. 4.                        
внимаю                      Ты молчишь — ――――――― с жаром                                             внемлю яст. 10.     полезней — созерцанье           Но ―――――――――――――――               полезнее — вниманьест. XXI, ст. 6. Кто там слышал! Вот скажу яст. XXII, 1–4. Друг, когда ты в опьяненьи,                    Пламя мечется кругом,                    Искры, треск и блеск в гореньи,                    Сам не знаешь дело в чем.ст. 9–12.       хотелось бы оставить.ст. 13–16.     Ношу неба ты ведь знаешь,                    Знаешь тягости земли.                    И смятенья не скрываешь,                    Что кипит в твоей груди[207].Ст. XXIII, 9–12.  Знаю: любишь лицезренье                        Бесконечности без бури,
                        Где другому шлет хваленье                        Каждый пламенник в лазури.ст. 21–24 <25>.  Вот одна уж засыпает                        В кипарисе на насесте,                        Теплый вечер укачает                        До росы на том же месте.                        Этой помощи ветровойСт. 31–32. Вплоть до часа, как начнется                Звезд полуночных движенье.ст. 40.     хотелось бы оставитьст. 46.     Очень даже настаиваю на повторном поСт. XXIV, ст. 9–10. Теперь в тебя, как свежесть процветанья                              Войдет здоровье нежной полноты                              ――――――――――――――――――――――――                              Здоровье пьет всю прелесть полноты.

_______________

Перейти на страницу:

Все книги серии Научная библиотека

Классик без ретуши
Классик без ретуши

В книге впервые в таком объеме собраны критические отзывы о творчестве В.В. Набокова (1899–1977), объективно представляющие особенности эстетической рецепции творчества писателя на всем протяжении его жизненного пути: сначала в литературных кругах русского зарубежья, затем — в западном литературном мире.Именно этими отзывами (как положительными, так и ядовито-негативными) сопровождали первые публикации произведений Набокова его современники, критики и писатели. Среди них — такие яркие литературные фигуры, как Г. Адамович, Ю. Айхенвальд, П. Бицилли, В. Вейдле, М. Осоргин, Г. Струве, В. Ходасевич, П. Акройд, Дж. Апдайк, Э. Бёрджесс, С. Лем, Дж.К. Оутс, А. Роб-Грийе, Ж.-П. Сартр, Э. Уилсон и др.Уникальность собранного фактического материала (зачастую малодоступного даже для специалистов) превращает сборник статей и рецензий (а также эссе, пародий, фрагментов писем) в необходимейшее пособие для более глубокого постижения набоковского феномена, в своеобразную хрестоматию, представляющую историю мировой критики на протяжении полувека, показывающую литературные нравы, эстетические пристрастия и вкусы целой эпохи.

Владимир Владимирович Набоков , Николай Георгиевич Мельников , Олег Анатольевич Коростелёв

Критика
Феноменология текста: Игра и репрессия
Феноменология текста: Игра и репрессия

В книге делается попытка подвергнуть существенному переосмыслению растиражированные в литературоведении канонические представления о творчестве видных английских и американских писателей, таких, как О. Уайльд, В. Вулф, Т. С. Элиот, Т. Фишер, Э. Хемингуэй, Г. Миллер, Дж. Д. Сэлинджер, Дж. Чивер, Дж. Апдайк и др. Предложенное прочтение их текстов как уклоняющихся от однозначной интерпретации дает возможность читателю открыть незамеченные прежде исследовательской мыслью новые векторы литературной истории XX века. И здесь особое внимание уделяется проблемам борьбы с литературной формой как с видом репрессии, критической стратегии текста, воссоздания в тексте движения бестелесной энергии и взаимоотношения человека с окружающими его вещами.

Андрей Алексеевич Аствацатуров

Культурология / Образование и наука

Похожие книги

Расшифрованный Булгаков. Тайны «Мастера и Маргариты»
Расшифрованный Булгаков. Тайны «Мастера и Маргариты»

Когда казнили Иешуа Га-Ноцри в романе Булгакова? А когда происходит действие московских сцен «Мастера и Маргариты»? Оказывается, все расписано писателем до года, дня и часа. Прототипом каких героев романа послужили Ленин, Сталин, Бухарин? Кто из современных Булгакову писателей запечатлен на страницах романа, и как отражены в тексте факты булгаковской биографии Понтия Пилата? Как преломилась в романе история раннего христианства и масонства? Почему погиб Михаил Александрович Берлиоз? Как отразились в структуре романа идеи русских религиозных философов начала XX века? И наконец, как воздействует на нас заключенная в произведении магия цифр?Ответы на эти и другие вопросы читатель найдет в новой книге известного исследователя творчества Михаила Булгакова, доктора филологических наук Бориса Соколова.

Борис Вадимович Соколов , Борис Вадимосич Соколов

Критика / Литературоведение / Образование и наука / Документальное / Документальная литература