Россия собирает своих евреев

Действительно, правительство стремилось к колонизации пустынного юга, особенно Крыма, который официально вошел в состав России в 1783 г. Но все же при ближайшем рассмотрении доводы Гессена не кажутся достаточно убедительными. Если правительство в самом деле хотело поощрять переселенцев, то почему тогда оно вело себя настолько неопределенно в этом вопросе? Ведь в указе об установлении двойного обложения ни словом не упоминалось о том, что для кого-то (например, для добровольных переселенцев на южные земли) возможны исключения, или о том, как их добиться. Далее, инструкции губернатору Минска по поводу переселения евреев поступили почти через целый год после введения двойного налога и касались только одной из всех губерний, где разрешалось селиться евреям. Наконец, в указе об освобождении караимов от двойного обложения говорилось, что местные власти должны специально проследить за тем, чтобы другие евреи не выдавали себя за членов этой привилегированной общины. Таким образом, согласно положениям указа от 8 июня 1795 г., евреи, переселившиеся на юг, никоим образом не освобождались от двойного налогообложения. Эти факты, как будто, опровергают мысль Ноткина и Гессена о том, что переселение евреев в Новороссию было вызвано желанием избежать двойного налогообложения. Но в таком случае, в чем же на самом деле заключалась причина введения особого «еврейского» налога?

Маттиас Реет высказал убедительные аргументы в пользу того, что истинные причины были чисто экономическими. Он считает, что этот указ являлся составной частью системы налоговых мер, нацеленных на упорядочивание финансового положения России после многолетних войн с Османской империей и Польшей [294]

. Указ о двойном обложении входил в состав группы из семи указов, одновременно представленных Екатериной в Сенат. Их взаимосвязь очевидна, поскольку в некоторых из этих документов содержатся ссылки на другие указы той же серии. Первым указом провозглашалось проведение новой подушной ревизии с целью более справедливого начисления податей и унификации обложения. Следующие указы касались, во-первых, крестьянства, затем купечества и, наконец, евреев, причем их сочетание наводит на мысль о логическом движении от общего к частному [295]

. Экономическая мотивация очевидна, недостает только объяснения, почему именно евреи оказались удостоены сомнительной чести помочь пополнению казенных сундуков. Можно лишь предполагать, что Екатерине не хотелось публично и откровенно признать, что прогрессивное положение о «безразличии к расе и религии» впредь не будет свойственно ее законодательству. Сам по себе налог время от времени приводил в замешательство даже финансовых чиновников. Власти раз за разом обещали отменить этот налог в следующем десятилетии (при условии хорошего поведения евреев). Но при этом определенная дата никогда не назначалась. Однако когда в 1812г. евреи обратились к властям с петицией об отмене налога, то из Министерства финансов им смогли лишь ответить, что не знали, что этот налог взимается до сих пор! [296]

Но каковы бы ни были мотивы двойного налогообложения, оно, вне всяких сомнений, тяготило евреев. Это ставило их в неблагоприятное положение не только по сравнению с христианами всех исповеданий, но и с другими группами нехристианского населения, потому что евреи оказались единственным иноверческим меньшинством, обремененным этим налогом. Современные наблюдатели, как евреи, так и христиане, единодушно признавали, сколь тяжким было этот бремя. Эффективность закона определялась тем, что его действие распространялось на все новоприсоединенные еврейские общины в Виленской и Минской губерниях, в Волыни и Подолии [297].

Двойное обложение легко было превратить в репрессивную меру против евреев, продлевая его действие. Совет министров на совещании 15 марта 1824 г. постановил запретить поселение в России евреям – подданным других государств на том основании, что те иммигрируют в Россию, чтобы избежать военной службы у себя дома и воспользоваться привилегиями, даруемыми переселенцам русским правительством. Въехав в Россию, эти иностранные подданные будто бы устраивались поближе к границе, чтобы заняться контрабандой. Поэтому тем из них, кто уже успел обосноваться в России, пригрозили отселением от границы и двойным налогом [298].