Россiя въ концлагере

Волна шума проносится по толпe. А наши нервы, нервы игроковъ, напрягаются еще сильнeй... Какъ-то сложится штрафной ударъ? Пропустить удачный моментъ въ горячкe игры -- не такъ ужъ обидно. Но промазать penalty kick, да еще на послeднихъ минутахъ матча -- дьявольски обидно... Кому поручать отвeтственную задачу -- бить этотъ штрафной ударъ?

У мяча кучкой собрались наши игроки. Я отхожу къ своимъ воротамъ. Нашъ голкиперъ, на совeсти котораго сегодня одинъ легкiй мячъ, не отрываетъ глазъ отъ того мeста, гдe уже установленный судьей мячъ ждетъ "рокового" удара.

-- Мать моя родная! Неужто смажутъ?

-- Ни черта, -- успокаиваю я. -- Пробьемъ, какъ въ бубенъ..

-- Ну, а кто бьетъ-то?..

Въ этотъ моментъ черезъ все поле проносится крикъ нашего капитана:

-- Эй, товарищъ Солоневичъ. Кати сюда!

"Что за притча. Зачeмъ я имъ нуженъ? Неужели мнe поручать бить?.. Бeгу. Взволнованныя лица окружаютъ меня. Скороскоковъ вполголоса говоритъ:

-- А, ну ка, докторъ, ударь-ка ты. Наши ребята такъ нервничаютъ, что я прямо боюсь... А вы у насъ дядя хладнокровный. {497} Людей рeзать привыкли, такъ тутъ вамъ пустякъ... Двиньте-ка...

Господи!.. И бываютъ же такiя положенiя!.. Черезъ нeсколько часовъ я буду въ бeгахъ, а теперь я рeшаю судьбу матча между чекистами, которые завтра будутъ ловить меня, а потомъ, можетъ быть, и разстрeливать... Чудеса жизни...

Не торопясь, методически, я устанавливаю мячъ и медленно отхожу для разбeга. Кажется, что во всемъ мiрe остаются только двое: я и вражескiй голкиперъ, согнувшiйся и замершiй въ воротахъ.

По старому опыту я знаю, что въ такiя минуты игра на нервахъ -- первое дeло. Поэтому я увeренно и насмeшливо улыбаюсь ему въ лицо и, не спeша, засучиваю рукава футбольной майки. Я знаю, что каждая секунда, выигранная мною до удара, ложится тяжкимъ бременемъ на психику голкипера. Не хотeлъ бы я теперь быть на его мeстe...

Все замерло. На полe и среди зрителей есть только одна двигающаяся фигура -- это я. Но я двигаюсь неторопливо и увeренно. Мячъ стоитъ хорошо. Бутца плотно облегаетъ ногу. Въ нервахъ -- приподнятая увeренность...

Вотъ, наконецъ, и свистокъ. Бeдный голкиперъ! Если всe въ лихорадкe ожиданiя, то каково-то ему?..

Нeсколько секундъ я напряженно всматриваюсь въ его глаза, опредeляю въ какой уголъ воротъ бить и плавно дeлаю первые шаги разбeга. Потомъ мои глаза опускаются на мячъ и -- странное дeло -- продолжаютъ видeть ворота. Послeднiй стремительный рывокъ, ступня ноги пристаетъ къ мячу и въ сознанiи наступаетъ перерывъ въ нeсколько сотыхъ секунды. Я не вижу полета мяча и не вижу рывка голкипера. Эти кадры словно вырeзываются изъ фильма. Но въ слeдующихъ кадрахъ я уже вижу, какъ трепыхается сeтка надъ прыгающимъ въ глубинe воротъ мячемъ и слышу какой-то общiй вздохъ игроковъ и зрителей...

Свистокъ, и ощущенiе небытiя прекращается... Голъ!..

Гулъ апплодисментовъ сопровождаетъ насъ, отбeгающихъ на свои мeста. Еще нeсколько секундъ игры и конецъ...3:2...

ЗАДАЧА ? 2

Затихло футбольное поле. Шумящимъ потокомъ вылились за ворота зрители. Одeлись и ушли взволнованные матчемъ игроки...

Я задержался въ кабинетe, собралъ въ сумку свои запасы и черезъ заднюю калитку вышелъ со стадiона.

Чтобы уйти въ карельскiе лeса, мнe нужно было перебраться черезъ большую полноводную рeку Свирь. А весь городъ, рeка, паромъ на ней, всe переправы -- были окружены плотной цeпью сторожевыхъ постовъ... Мало кому изъ бeглецовъ удавалось прорваться даже черезъ эту первую цeпь охраны... И для переправы черезъ рeку я прибeгъ къ цeлой инсценировкe.

Въ своемъ бeломъ медицинскомъ халатe, съ украшенными красными крестами сумками, я торопливо сбeжалъ къ берегу, изображая страшную спeшку. У воды нeсколько бабъ стирали {498} бeлье, рыбаки чинили сeти, а двое ребятишекъ съ лодочки удили рыбу. Регулярно обходящаго берегъ красноармейскаго патруля не было видно.

-- Товарищи, -- возбужденно сказалъ я рыбакамъ. -- Дайте лодку поскорeе! Тамъ, на другомъ берегу, человeкъ умираетъ. Лошадь ему грудь копытомъ пробила... Каждая минута дорога...

-- Ахъ, ты, Господи, несчастье-то какое!.. Что-жъ его сюда не привезли?

-- Да трогаться съ мeста нельзя. На дорогe помереть можетъ. Шутка сказать: грудная клeтка вся сломана. Нужно на мeстe операцiю дeлать. Вотъ у меня съ собой и всe инструменты и перевязки... Можетъ, Богъ дастъ, еще успeю...

-- Да, да... Вeрно... Эй, ребята, -- зычно закричалъ старше рыбакъ. -Греби сюда. Вотъ доктора отвезите на ту сторону. Да что-бъ живо...

Малыши посадили меня въ свою лодочку и подъ соболeзнующiя замeчанiя повeрившихъ моему разсказу рыбаковъ я отъeхалъ отъ берега.

Вечерeло. Солнце уже опускалось къ горизонту, и его косые лучи, отражаясь отъ зеркальной поверхности рeки, озаряли все золотымъ сiянiемъ... Гдe-то тамъ, на западe, лежалъ свободный миръ, къ которому я такъ жадно стремился. И я вспомнилъ слова поэта:

"Тамъ, за далью непогоды,

Есть блаженная страна;

Не темнeютъ неба своды,

Не проходитъ тишина...

Но туда выносятъ волны

Только бодраго душой.

Смeло, братья, вeтромъ полный,

Прямъ и крeпокъ парусъ мой"...