Россия в Средней Азии. Завоевания и преобразования

Скобелев нервничал, торопил инженеров. К 1 января 1881 г. вырыто было траншей и ходов сообщений до 5 верст, устроены три редута и пять батарей, укреплены шесть занятых вокруг крепости дворов. До стен туркменской цитадели правому флангу оставалось около 100 метров, левому – 150. Вся система траншей, ходов сообщения и земляных укреплений была далеко не доведена до приемлемого состояния, выполнена вчерне, однако Скобелев уже требовал начать рытье минной галереи. Стену крепости в выбранном месте должны были поднять на воздух 150 пудов пороха.

Пошатнувшуюся веру своих «детей», как он обычно называл офицеров и солдат, Скобелев пытается укрепить личным примером. Он постоянно находится в окопах, всегда отлично одетый, величественно-стройный, надушенный, с ласковой веселой улыбкой, хотя и заметно утомленный. Солдаты понимают, что идет их истинный вождь. «Скобелев идет!» – проносится по цепочке. Он зычно здоровается, «и точно электрический ток пробегает по измученным и запыленным рядам офицеров и солдат, и громкое лихое «здравия желаем» несется навстречу настоящему генералу; он идет по рядам, высокий, молодой, в белом романовском полушубке, с генеральскими погонами и белым крестом на шее, не сгибая головы под выстрелами; и по его приказанию русские безответные воины опять готовы не спать, не отдыхать, копать без устали и умирать безропотно…»[290]

. Таким его запомнил очевидец.

В своих приказах, распоряжениях и письмах он непреклонен:

«Все мнения, клонящиеся к отсрочке осады, я отвергаю, и все действия, которые могут отклонить приближение штурма, я не допускаю. Вперед, вперед, вперед! С нами Бог. Никакой литературы, в бой!..

Осада ни в коем случае не будет снята; штурмы будут повторяться до последней крайности. Отступления же из-под Геок-Тепе ни в коем случае не будет»[291]

.

Воодушевленные примером своего вождя, а также обещанием хорошего вознаграждения, солдаты саперных и пехотных частей, выбиваясь из сил, ведут протяженную минную галерею под крепостную стену. Защитники Денгиль-Тепе обескуражены: после двух поражений 28 и 30 декабря русские не только не прекратили осадные работы, но стали заметно энергичнее. «Русский сердар, – говорили в крепости, – пристал к нам, как мокрая рубашка к телу». Тем не менее текинцы еще не сознают, насколько неблагоприятным может быть для них завершение земляных работ; они высовывают головы над стенами, дразнят и оскорбляют осаждающих: «Что роетесь, как свиньи?! Нажретесь земли и убежите». Они еще верят, что так и будет. Им кажется, что русские собираются прорыть подземный ход, чтобы пробраться внутрь крепости, а это совсем не опасно – мужественные текинцы перебьют их по одному. В том месте в крепости, где может выйти наружу подземный коридор, постоянно дежурят лучшие воины, готовые изрубить «гостей». Командиры осажденных знают, что Скобелев готовится взорвать стену, но им это тоже представляется бессмысленным, поскольку численный перевес на их стороне, а это значит, что штурмующие будут уничтожены тут же, на стене. Упорство русских для них непонятно.

Начальника экспедиции между тем заботят две проблемы: как предотвратить последствия возможных новых вылазок противника и каким образом не ошибиться – заложить мину точно под стеной. Скобелев отдает распоряжение: учредить кавалерийские ночные разъезды с трубачами, которые через каждые 15 минут должны подавать сигнал «Слушайте, все»; для освещения местности пускать перед траншеями боевые ракеты (осветительных тогда еще не было), а также употребить в дело сигнальный фонарь Шпаковского. В сущности, это всего лишь полумера: текинцы умеют скрытно, используя складки местности, подбираться к траншеям и как снег на голову обрушиваться на российских солдат.

Каждую ночь после Нового года Скобелев проводит в окопах; здесь солдаты ему подсказывают решение первой проблемы. В черной тьме, изредка разрываемой слабым светом ракеты, он услышал мнение рядовых: зря начальники заставляют их сидеть ночами в траншеях, где текинец легко сверху, с вала, точно с коня, поражает их пикой или саблей; куда лучше было бы залечь цепью за канавой да бить по «чакинцам» залпами, когда те появляются на валу, заметные, как на ладони.