Россия за облаком

— Говорите, врать покуда можно? — майор усмехнулся. — Если врать, то бороду я отрастил, чтобы девушкам нравиться. А если честно, то ничего толком мы не знали, но догадывались. И на всякий случай — готовились. Сначала хотели проследить, как вы туда поедете, что повезёте с собой, что привезёте оттуда. Полагали, что полгода или хотя бы пара месяцев у нас ещё есть, Жаль — не вышло. Только и успели, что бороды отрастить. А сейчас и вовсе расслабились. Вы в город отправились, я тоже… дел-то поднакопилось. На базу как раз оборудование завезли и лошадей — вот ребята и не углядели за Савостиными. Теперь локти кусают.

— Лошади — зачем? — спросил Горислав Борисович.

— Оборудование у нас достаточно тяжёлое, на себе стащишь. На джипе его в девятнадцатый век тоже не повезёшь, прадеды помрут со страха. Значит — лошадь и телега. Вернее — десять лошадей и десять телег. Группа у меня — двадцать человек плюс научники… как раз и выходит.

— Куда столько? — ужаснулся Горислав Борисович.

— В девятнадцатый век, мой дорогой, в девятнадцатый век.

— Я понимаю — ученые… А что за группа в двадцать человек?

— Официально это охрана.

— Оружие не повезу, — быстро сказал Горислав Борисович.

— Какое оружие? Ничего серьёзного мы и не собираемся брать. Только для самообороны. У каждого автомат с удвоенным боекомплектом и больше ничего. Автоматы в этих условиях ничего не решают, вы сами видели, что опытный человек с двустволкой в руках сделал с людьми Нумизмата. А ведь у бандитов были автоматы. Было бы время, я бы сам перевооружил своих на карабины системы Шапсо. Французы были ими вооружены ещё во время Крымской войны. Случись что, у автомата боекомплект расстрелял, а дальше что? В сегодняшнее время за патронами не пошлёшь, вот и превратится современное оружие в никчемушные железки. Но времени на перевооружение нет, так что пусть будут автоматы. Во всяком случае, все будут знать, что не надо стрелять без толку.

Горислав Борисович в который уже раз убито кивнул. Его не отпускало ощущение, что он зажат в мягкие, но неумолимые тиски. Вроде бы всё делается правильно и для его же, Горислава Борисовича, блага, но почему-то в выигрыше всё время оказывается майор. Может быть, это оттого, что майор чётко знает, чего хочет, а Горислав Борисович в лучшем случае вяло сопротивляется, ибо не знает даже, чего он не хочет.

— А неофициально, — спохватился Горислав Борисович, — ваши люди кто?

— Неофициально эти ребята привыкли исправлять ошибки политиков. Надеюсь, и сейчас они не оплошают, и мы сумеем поправить кое-что в российской политике девятнадцатого века.

— Вы с ума сошли! Это же история, она уже состоялась!

— А кто платочками торговал?

— Платочки историю не меняют. Но всё равно, глупый был, о возможных последствиях не думал. Теперь, как видите, не торгую.

— Понятно. В двадцать лет красоты нет — и не будет. В тридцать лет жены нет — и не будет. В сорок лет денег нет — и не будет. В пятьдесят лет ума нет — и не будет. Во сколько же лет вы поумнели? Куда как за пятьдесят. Я так думаю, что прижала вас нужда, и вы поправляли своё финансовое положение по мере сил. А как стало жить полегче, то и о высоком задумались. Вот и нас история поприжала. Разница лишь в масштабах.

— Вот именно, что в масштабах. Мама сынка подшлёпнет — ему это на пользу. А увеличьте масштаб, так человека и убить можно.

— Что же я, не понимаю? Я уже говорил, что поправлять историю будем аккуратно, по уму.

— Вы вроде бы хотели отлистнуть сотню лет и наново переписать.

— Это смотря как переписывать. Атомную бомбу в позапрошлый век тащить никто не собирается. Только мягкие, щадящие методы. Кстати, самый решительный и опасный эксперимент со временем поставили вы, когда сорвали в девятнадцатом веке первую ягоду морошки. Теперь мы знаем, что бабочек в прошлом можно давить безбоязненно. А значит, и историю корректировать.

— Зачем вам это?… - простонал Горислав Борисович. — Почему вы не хотите исправлять своё время? У вас для этого есть всё: сила, знания, власть! Почему вам так хочется лезть в прошлое? Только оттого, что вам кажется, будто там проще?

— Это какая же у меня власть? — звенящим голосом спросил майор. — Ну, смелее! Тебе мои погоны властью кажутся? Власть это не погоны, а закон! А я по закону даже паршивца Тимурчика к порядку призвать не могу. Злоупотребление властью есть, а самой власти — нету! А мне злоупотребление уже поперёк глотки стоит. Не хочу!

— И поэтому вы своей властью заперли меня здесь.

— Кто тебя запер? Давай, иди, прямо сейчас. Хочешь — в город возвращайся, хочешь — в деревню. Только учти: тот, кто послал Нумизмата, тоже хочет знать, что случилось. Машину с тремя трупами из реки незаметно не вытащишь, об этом уже вся округа судачит. К тому же сегодня в Ефимках какой-то молодой человек объявился; иконами интересовался, стариной всякой. Обходительный юноша, купить ничего не купил, а со всеми побеседовал.

— Что ж вы его не задержали?