Российский колокол, 2015 № 1-2

Терпенье, люди русские, терпенье:Рассеется духовный полумрак,Врачуются сердечные раненья…Но это не рубцуется никак.Никак не зарастает свежей плотью…Летаю я на запад и восток,А надо бы почаще ездить в Тотьму,Чтоб положить к ногам его цветок.Он жил вне быта, только русским словом.Скитания, бездомье, нищета.Он сладко пел. Но холодом медовымСуровый век замкнул его уста.Сумейте, люди добрые, сумейтеЗапомнить реку, памятник над ней.В кашне, в пальто, на каменной скамейкеЗовёт поэт звезду родных полей.И потому, как видно, навсегда,

Но в памяти, чего ты с ней не делай,Она восходит, Колина звезда:Звезда полей во мгле заледенелой.

Возвращение

Как вступление к «Хаджи-Мурату»,сторона моя репьём богата(стойкий, чёрт, – попробуй, оторви!).Да ещё грачамида ручьями,круглыми,протяжными речами,как ручьи, журчащими в крови…Конский шар катну ботинком узким,кто их знает, шведским ли, французским…Дом родимый – глаз не оторвать!Грустная и кроткая природа,вот она —стоит у огорода,

маленькая седенькая мать.Рядом папа крутит папиросу.Век тебя согнул, как знак вопроса,и уже не разогнуть спины.Здравствуй, тётка, божий одуванчик,это я – ваш белобрысый мальчик.Слава богу, слёзы солоны.Вашими трудами, вашим хлебомя живу между землёй и небом.Мамочка, ты узнаёшь меня?Я твой сын!Я овощ с этой грядки.Видишь – плачу, значит, всё в порядке:если плачу, значит, это я.

«Не трогайте жанр…»

Не трогайте жанр,Излучающий жар.

Поленья рассудка в пыланье напева.Поверьте, проверьте: поэзия – шар,Поедешь направо – приедешь налево.В ней ясный неясенИ глупый неглуп.В ней чувство и мысль —Словно конь и подпруга.Поверьте, проверьте: поэзия – кубТой комнаты, где вы любили друг друга.Простого кумира себе сотворю,Слеза на щеке – вот её откровенье.Поэзия – угол, я вам говорю,Где редко, но мы преклоняем колени.

Иван, не помнящий родства

Не как фольклорная подробность,Как вызов против естества,Был в русской жизниСтрашный образ —

Иван, не помнящий родства.Ни огонька,Ни поля чести.Ни проливного бубенца.Ни доброй памяти,Ни песни,Ни материИ ни отца.Тут не увечье,Не уродство,Не тать – рука у топора,А сердца вечное сиротствоИ в светлом разуме дыра.И в ближней стороне,И в дальней,В часы беды и торжестваНет участи твоей печальней,Иван, не помнящий родства.

«Воробей, стучащий в крышу…»