Российский либерализм: идеи и люди

По Аксакову, призвание России в том, чтобы «примирить в себе односторонности Востока и Запада, претворить духовные богатства того и другого в одно великое целое», – в этом слышны идеи будущих евразийцев. И если говорить о предвосхищении идей XX века, нельзя не вспомнить оброненное в 1867 году: «через два поколения Россия будет иная»; почти «веховскую» критику Аксаковым русской интеллигенции – «питомицы казенной теплицы». «Потому-то и замечательна наша историческая „глупость“, – пишет Аксаков, – что людей не только даровитых, но и умных, и даже ученых у нас немало… но в том и горе, что этот ум, даровитый, даже обогащенный наукою, воспитывается, развивается, творит в отвлеченном пространстве, в атмосфере искусственной, без прикосновения с живым воздухом, без непосредственной связи с родною реальною жизнью, а потому и нет в нем здоровья, и весь проникается он отрицанием… И какими призраками, нелепыми, чудовищными, населена эта атмосфера – от насаждения кукурузы (Sic! – Д. О.) в Архангельске до аристократических на английский манер конституций… до белой горячки замыслов нигилизма…»

Аксаковские идеи о возрождении «нравственного равновесия» призывали к разрешению противоречий между «землей» и «государством» путем создания «общества». Это общество должно было возникнуть от слияния дворянства и крестьянства в особую, народную

интеллигенцию.

Аксаков не скупился на резкую критику правительственных действий (вплоть до личностей министров), и это было его способом борьбы за свободу слова. На смену потрепанному цензурой, довольно пасмурному по настроению «Дню» пришла еще более резкая «московская купеческая газета» «Москва» (1867–1868). Недаром Аксакова называли «страстотерпцем цензуры всех эпох и правительств». За год жизни его новая газета пережила девять цензурных предостережений, три «штрафные» приостановки выхода и в конце концов была окончательно закрыта за «вредное направление», а именно – критику «антирусской политики» высшего чиновничества в Литве и Польше.

В своем отношении к Польше Аксаков придерживался собственной «славянофильской» идеи о праве наций на свободу и развитие своих естественных сил. Он считал, что «мы отравились Польшею», что «безумны те, кто полагает, что можно подавить польскую народность». «Против такой общественной силы бессильно государство, хотя бы опиралось оно на сто тысяч штыков. Польша, настоящая Польша (то есть без претензий на русские города, Смоленск и Киев. – Д. О.), должна быть вполне самостоятельной. Системы насилия не выдержит само правительство, ибо не поддерживается общественным мнением ни России, ни Европы, а полумеры не удовлетворят Польшу», – писал Аксаков.

Двенадцать лет после закрытия «Москвы» (период, когда Аксаков решил, что старое славянофильство умирает, не оставив наследников) – время активной деятельности Ивана Аксакова в Славянском благотворительном обществе. Влияние панславистских идей Тютчева и книги Н. Я. Данилевского «Россия и Европа» (1869) отразилось в выступлениях Аксакова о «могучем средоточии» славянских племен под крыльями двуглавого орла – по примеру объединяющихся Италии и Германии. В годы славянского и восточного кризисов (1875–1878) Иван Аксаков особенно деятелен. Он пишет воззвание к «русской общественной совести», организует сбор средств на помощь воюющим с Турцией Сербии и Черногории и заем сербскому правительству, помогает переправлять на Балканы генерала М. Г. Черняева и русских добровольцев. Как вспоминал современник, «Аксаков был тогда буквально Мининым в Москве. К нему валили толпы с приношениями, как духовному вождю в битве за славян. Его слово творило чудеса. Толпы юношей приходили за благословением…».

Это было время, когда, по словам Аксакова, «все литературные партии, лагери и фракции перемешались, все очутились, чуть не к всеобщему своему удивлению, согласными и единодушными в самом главном, жизненном для России вопросе; вчерашние противники встречались союзниками». О том же писал Достоевский, принимавший многие идеи Аксакова: «Славянская идея в высшем смысле ее перестала быть лишь славянофильскою, а перешла вдруг, вследствие напора обстоятельств, в самое сердце русского общества, высказалась отчетливо в общем сознании…»

В годы Русско-турецкой войны Иван Аксаков собирал средства для покупки и переправки оружия и амуниции болгарским дружинам. Имея связи (через московских предпринимателей) с директорами железных дорог, он договорился о бесплатном провозе снаряжения и продовольствия для болгар. Даже униформа болгарского ополчения («пехотная болгарка») делается по эскизам Аксакова. Неудивительно, что во время Русско-турецкой войны болгары называли своих ополченцев «детьми Аксакова».