Ростки лжи

— Дай угадаю: помимо всего прочего, у тебя в процессе будет возможность подчинить мой дух, так же, как шаманы подчиняют своих духов, верно?

Я лишь пожал плечами.

— Да, и такое возможно. Но это необходимо, если материал является, например, пленным врагом. Ты же уже принёс мне клятву верности: поэтому в твоём случае я просто воспользуюсь уже имеющейся связью, лишь укрепляя её.

— Мне надо подумать. Приходи через неделю. — наконец, высказался старый воин и всем своим видом дал понять, что разговор окончен.

Настаивать на немедленном ответе было глупо.

От своих учеников я узнал, что Крегорн всю неделю ходил к разным шаманам клана, видимо, спрашивая некоторые подробности.

Старейшина сам явился ко мне через неделю.

— Я согласен. Но у меня будет несколько условий. — в эмоциях ветерана была только решимость.

Свои условия, похоже, он намеревался отстаивать до последнего.

— Огласи весь список.

— У меня есть друг, такой же старик, как и я. С детства он мечтал отправиться на крайний север. Наши походы туда, как правило, заканчиваются плачевно: почти никто не возвращается. Холодно, нечего есть, опасные твари… Шаманы изредка отправляют экспедиции за редкими ингредиентами туда, да и только. И вот я подумал: а ведь воин, которого ты описываешь, вполне пройдёт и может вернуться. Сильный, прочный, не нуждающийся в еде и отдыхе… Такой сможет дойти до края континента и вернуться. Так что моё первое условие такого: освободи моего друга от клятвы, сделай из него тоже, что планируешь сделать из меня. И пусть он отправляется на север, как давно мечтал.

Крегорн слегка лукавил. По его эмоциям я чувствовал, что рассказ о мечте его друга отправиться на север — правда лишь отчасти. Нет, скорее всего, всё так и было, но это не было главным. Предполагаю, шаманы хотели заполучить в своё распоряжение подобного воина, внимательно понаблюдать за ним, возможно, и в самом деле отправить его исследовать север: но именно их желание было здесь первостепенным.

— Хорошо, я согласен на это.

Как бы говорящие с духами не напрягались, им не удастся повторить пронзающего мрак. Даже сам демон позаботился о том, чтобы я не смог передать это знание. А один рыцарь смерти в их распоряжении погоды не сделает.

— Второе условие: я хочу, чтобы наши шаманы присутствовали во время процесса.

Я с трудом удержался от улыбки. Какая очаровательная наивная самоуверенность в том, что всему можно научиться, просто посмотрев.

— Никаких проблем. Пусть смотрят.

— Третье и последнее условие: я отправлюсь с вами на юг. Если ты и вправду сделаешь из меня могучего воина вновь, нечего просиживать штаны дома.

Я улыбнулся. Пожалуй, это было единственным требованием которой старый гигант высказал для себя, от души.

— Мог бы и не спрашивать.

Ритуал проводили в одном из домов, принадлежащих шаманам. У них нашёлся особняк с крупным залом, где был лазарет: впрочем, лежанки растащили, оставив лишь одну по центру.

Я настоял на том, чтобы присутствовали и мои ученики. Пусть они пока лишь ученики шаманов, им тоже будет полезно взглянуть. Добавит веры в наставника. Действо посетил даже Исгерд.

Первым я решил превращать друга Крегорна - всегда полезно отрабатывать процесс на менее ценном экземпляре. Незнакомый мне старик спокойно улёгся на кушетку: в его эмоциях не было даже тени страха. Говорящий с духом отошли к стенам, внимательно наблюдая.

— Будет больно. — предупредил я.

— Я воин. Воины не боятся боли. — хрипло ответил старик.

Достав костяной стилет, я принялся медленно выводить символы на теле старика. К счастью, несмотря на возраст, на теле немолодого гиганта было не так уж и много морщин и складок: чувствовалось, что воин даже в преклонном возрасте не забросил тренировки.

Ритуал поднятия пронзающих мрак требовал изрядной подготовки и некоторых инструментов. Несколько костяных амулетов с заготовленной вязью проклятий, чистый прах живого, не затронутого искусством смерти существа. Но за время, проведённое в клане, я сумел подготовить всё необходимое.

Часть символом вырезались напрямую на теле будущего рыцаря смерти. Часть я рисовал своей кровью. Иногда я макал костяной окровавленный стилет в коробочку с прахом, соединяя линиями вырезанные раны и кровавые письмена.

Старик замер, даже не шелохнувшись в процессе. Лишь мерное, тихое дыхание и слегка вздымающаяся грудь выдавала, что он же ещё жив.

Современному искусству смерти не нужны слова. Но демон в число прочего научил меня и древнему языку мастеров смерти: в качестве дани традициям, как он сказал. В написанной мною книге для варваров оттуда были лишь обрывки, традиционные символы для ритуалов, которые легко можно заменить при нужде. Но сам я знал мёртвый язык довольно неплохо, пусть и не имел большой языковой практики. Поэтому, вместе с рисованием, я зашептал:

— Ашера метриа ратан делс, экондар невериа когра модан, инабиас левиан тенета…