Royal Dance

Главное – то, что проект захватил Мириам. Даже, находясь дома, перед сном она лежала с эскизом помещений и мысленно путешествовала по клубу. Здесь будут пить кофе, здесь поправлять волосы и платье, здесь наблюдать за танцующими, здесь принимать гостей…

Знала бы она тогда… Знала бы, какое значение приобретут все эти фишки, которыми она насытила клуб. Ее затея с зеркалами…

* * *

Кристофер стоял и смотрел на тонкую фигуру Мириам, которая лежала боком, спиной к нему, на длинном матрасе под тентом. Она закрыла голову руками и, казалось, спала. Он смотрел на ее руку с веревочкой на запястье и думал, что она никогда не прикасалась к нему. Вернее, нет, прикасалась. Чтобы толкнуть, встряхнуть, чтобы убедительно донести слова. Да и могла ли быть нежной эта рука, принадлежащая этой, похожей на кремень, бессердечной женщине.

Внутри у него опять противно заныло, как бывало каждый раз, когда он приближался к ней близко. Он наклонился к самому ее уху, вдыхая знакомые духи с запахом трав.

– Ты спишь? – Он хотел, чтобы она повернула к нему лицо.

Она вздрогнула и почти тотчас вскочила, как будто ожидая атаки.

«Господи. Дура. И никогда не изменится», – с обычным раздражением подумал он.

– Что случилось? Опять фантазии? – с иронией спросил Кристофер и прилег рядом на матрас, заложив руки за голову.

– Крис… – Она взволнованно села рядом с ним. – Крис… Мне нужна помощь…

Она смотрела на него своими странными разными глазами, в которых темнело и бурлило море. Он не шевелился, удивленно наблюдая за ней.

Она погладила его по груди, потом по щеке:

– Помоги мне…

Все эмоции и мысли, копившиеся в нем эти годы, взметнулись огромной волной и разбились в пыль за одну секунду, превращая весь этот поток в непонятное, сносящее все пламя, в котором он сам исчез и погас, оставив кого-то неизвестного, совершенно чужого и очень опасного.

Мириам вскрикнула и сжалась, увидев, как полыхнул огнем и темнотой этот давно знакомый ей человек. Он сжал руками ее голову и смотрел ей в самое нутро.

Черты его лица приобрели совсем другую форму, стали жесткими, и она с ужасом увидела перед собой какого-то чужого человека с пронизывающей глубиной темных глаз и исходящей от него сладкой волной, которая проникала в самый мозг, наполняя его странными, непонятными, пугающими мыслями. Она с усилием оттолкнула его, но внутри все сжалось от страха и предчувствия. Она никогда не ошибалась.

Кристофер еще какую-то секунду находился в этом состоянии, а потом его отпустило, и силы как-то тоже ушли.

– В чем помочь? – спросил он устало и вытянул руку. – Не приближайся ко мне.

– Нам надо ехать в G***. Там пропали дети. Пропали в клубе. – Она говорила тихо.

Он всё понял. Черт! А ведь он ее предупреждал. Предупреждал эту чокнутую монашку, которая возомнила себя спасительницей мира. Надо сделать, чтобы все было чисто. Нельзя так оставлять! Со своей смешной жалостью и наивностью пятилетней девочки она сейчас подведет все под удар.

Он похолодел. Если это знак…

Глава 9

Дэвид вышел в сад и сел на скамейку в ожидании прихода жены. Так она сказала. Что она его жена. Он никак не мог понять, почему всё, что она рассказала ему о его жизни казалось нелепицей. Не мог он так жить. Все, что он чувствовал в себе, что знал каким-то скрытым умом, то, что плескалось на глубинах подсознания, не подходило. Его лечащий врач мягко объяснил ему, что это всегда так. Пациенты, которые потеряли память, всегда думают о себе как о великих людях, живших значительной и интересной жизнью. Он успокаивал его, похлопывая по руке, и обещал постепенное возвращение памяти.

Но ничего не возвращалось. Он сидел и рассматривал свои худые руки, поднимая их к солнцу и шевеля тонкими длинными пальцами. Ему казалось, что он был музыкантом. Он слышал где-то в глубине своего мозга какую-то мелодию, понимал ее и иногда отбивал под нее такт. Он знал, что ему рассказали не всё.

Кэтрин шла по дорожке сада к больнице, держа в руках сумку с вещами мужа. Сегодня они уезжали домой, и ей было очень тревожно, она боялась. Она не знала этого Дэвида, который смотрел на нее чужим, отстраненным взглядом, мимо, как будто не видя ее. Она помнила этот взгляд. Помнила, как это в свое время било ее по сердцу, лишало дыхания. Уже тогда она не могла без него жить. Как без воздуха.

И вот теперь она видела его сидящим на скамейке и держащим перед лицом руки. Бледный и исхудавший, он не был близким ей сейчас. Он был где-то далеко и походил на умалишенного.

– Дэвид, – произнесла она сдавленно и присела на скамейку. – Нам нужно ехать домой.

Он повернулся к ней и долго смотрел ей в глаза с какой-то надеждой, пытаясь зацепиться. У женщины, сидевшей рядом с ним, был посторонний запах. Какой-то запах, который он совершенно не мог вынести. Так пахнет тлен или что-то умершее. Кэтрин втягивала шею и смотрела с тревогой и участием, но он не чувствовал тепла. Совсем наоборот, все внутри него сжималось при мысли, что это его женщина. Он устало потер виски. Надо идти. Возможно, дома он вспомнит что-то.