Роза Дашваара

— Я бы рад, Ю, — с легким раздражением сказал он. — Но айнар велел, чтобы я везде брал тебя с собой. Пей. И спи лучше. А то мне опять придется таскать тебя.

Я помеха и обуза…

А молоко было теплое и чуть сладковатое от меда. Удивительно, но помогло. Я уснула.

Уже под утро мне снился такой странный сон. Такой реальный… невозможно реальный.

Словно я дома.

Я стою под душем… теплая вода… вкусно пахнет моим любимым грейпфрутовым гелем для душа. Так хорошо. Руки у меня только загорелые, и плечи… я вижу, как на руках облезает кожа, словно я только вернулась с моря. Только не от купальника следы, а скорее футболки или рубашки с коротким рукавом.

Нос облезает полосами. Я вылезаю, долго разглядываю себя в зеркале, мажусь кремом.

Дома… маечка с Пикачу, домашние шорты…

Выхожу из ванной… а на кухне кто-то есть. И там во сне я понимаю, что у родителей отпуск, они на даче, но на кухне… там Халид. И это никак не удивляет меня.

На нем темно-зеленая футболка и джинсы, я вижу его со спины, но отлично понимаю, что это он. Босиком… Честно говоря, просто фантастично смотрится — высокий сильный мужчина, словно полжизни не вылезавший из тренажерного зала, это так естественно в его мире, но так удивительно в моем. Мой мужчина. Он что-то жарит у плиты, и запах просто обалденный.

— Ю! У меня уже все готово, садись, — оглядываясь через плечо, говорит он. — Я думал, что получится меньше, но вышла целая гора блинчиков, давно этого не делал. Варенье клубничное нашел.

— Ты умеешь печь блинчики?

— В детстве матери помогал. Оказывается, что-то еще помню. Попробуй.

Улыбается.

Он какой-то совсем другой сейчас, спокойный, расслабленный, даже глаза совсем другие… тепло в глазах… и сейчас, вот так, он выглядит заметно моложе, чем я привыкла… отдохнувший просто.

Стряхивает последний блинчик со сковородки в стопку — действительно целая гора.

Наше клубничное варенье, сметана… открытая банка маслин… кофе. Впрочем, для кофе у нас кофемашина, Халид не варил сам.

— Тебе кто-то звонил уже раз пять, волнуется, — говорит Халид.

Я беру. Машка. Шесть пропущенных и штук пятнадцать сообщений. «Юль, ты как?» «Юль, ты жива?» «Ответь!» «Юля!!!» «Ответь мне, я ума схожу!» «Этот мужик не убил тебя? Он мне не нравится!» «Ты там?» «Если не ответишь, я в полицию позвоню!» «Юль!»

Я читаю и мне смешно, и ничуть не удивляет. Звонить самой и разговаривать сейчас не хочется, поэтому я просто фоткаю наш стол и Халида со сковородкой. «Я была в душе. Этот мужик напек мне блинчиков к завтраку. Не волнуйся. Он меня не съест».

— Машка, — говорю я. — Она считает, что ты очень подозрительный тип.

Халид смеется. Ставит сковородку, подходит, обнимает меня.

А потом я просыпаюсь.

В его доме. В его постели. На самом деле.

Он лежит рядом, не спит, и так странно смотрит…

— Мне снился такой странный сон… — говорю я, и прикусываю язык. Мне нельзя говорить о снах. И ему нельзя. Ведь айнар смотрит на нас.

— Бывает, — говорит он как-то странно, качает головой, словно подтверждая, что не стоит. — Мне часто снится мой дом и мама… как она печет блинчики…

Он так смотрит на меня, чуть закусив губу, внимательно. Так, что я даже почти не сомневаюсь. Этот сон он видел тоже. Значит, так будет? Или, хотя бы, так может быть? Даже если это один из вариантов будущего, то может быть…

— Блинчики… — почти растерянно говорю я.

— Давай, ты пока умывайся, а скажу, чтобы напекли. Сладкие, с клубникой. А потом поедем.

Он видел тот же сон, я уверена. Это невероятно, немного страшно, потому что я не понимаю… но это так.

15. Правда и ложь

Мы снова ехали вместе, я сидела перед ним, уже и не думая смущаться, расслабившись, прислонившись к нему спиной. Халид чуть обнимал меня одной рукой, другой держал поводья. Его подбородок у моего уха, так, что я чувствую его дыхание, чувствую, как иногда он осторожно трется носом о мои волосы. Молча, ничего не говоря. Айнар не может ни видеть, ни слышать этого, но я могу чувствовать. Это только для нас двоих… И мне плевать на ревность, на танцовщиц, на все разом плевать.

Солнце и поля, сладко пахнущие подсохшей травой.

Лагерь у реки… и они ведь что-то готовят там.

Халид говорил, у них на севере в Этое затяжная война с варварами, уже много лет. Еще недавно он был там, но потом получил приказ от отца — вернуться вместе со своим даганом в столицу, едва успел. И пока нет приказа отправляться назад…

Халиду предлагали почетную и денежную должность советника, а в даган поставить другого джайри и отправить обратно, чтобы вооруженные люди рядом с городом не мозолили глаза. Но Халиду каким-то образом удалось отказаться от столь щедрого предложения. Нашлись те, кто поддержал его.

Халид не говорит об этом прямо, но ему помогли остаться верховным, не считая самого айнара, военным командующим. Значит, он на этом месте кому-то нужен.

Два месяца — небольшой срок.