Роза Дашваара

Сама делает шаг вперед, протягивает руку, касаясь его плеча, потом груди. Улыбается так многообещающе. Халид обнимает ее за талию, прижимает к себе, поглаживает. Она ему нравится.

— Пойдем, — он увлекает ее за собой на балкон. Тот же самый балкон.

Я стараюсь не смотреть. Не могу.

Не слушать. Потому что сладкие стоны девицы слышны даже здесь, уединение на балконе весьма условно. Я могу видеть, как Халид обнимает ее.

И вот где-то тут ловлю на себе заинтересованный и чуть насмешливый взгляд Менкара.

— Ревнуешь, барга? — тихо спрашивает он.

— Разве я могу ревновать? — так же тихо говорю я.

— Как знать. Женщина всегда остается женщиной.

— До тех пор, пока Эле-энке готов проводить ночи со мной, я могу чувствовать себя в относительной безопасности. Он хорошо со мной обращается. Но что будет потом — я не знаю. У моей ревности другие корни.

Менкар удовлетворенно кивает, с пониманием.

— Надо будет выкрасть девчонку, — громко говорит Джейлин. — Чисто ради забавы. Посмотреть, что этот упрямый ублюдок будет делать.

И никто не пытается принцу возразить. Айнар не замечает этого, Менкар только внимательно щурится, но молчит. Керуш, его двоюродный дядя, сидящий рядом с принцем, одобрительно ухмыляется, так, словно это и правда неплохая идея.

Только бы не сейчас. Что мне делать?

И Халида слишком долго нет…

Он вернулся с балкона, когда я уже вся извелась. Что можно делать так долго? Нет, я все понимаю… и все же — ревную, да…

Он вернулся слегка взъерошенный, волосы мокрые у висков, пуговицы на кафтане застегнуты едва ли не через одну… Довольный. Пусть и чуть напряженный, внимательно поглядывающий на Менкара, на принца и на меня, но довольный все равно. Словно наевшейся сметаны кот. Такая расслабленная ухмылка в уголках губ. И в глазах…

— Ну и как она? — поинтересовался Менкар.

— Стоит свои пять тысяч, — честно кивнул Халид. — Интересно, где Джейлин такую достал?

— Думаешь, там есть еще?

— Как знать.

— Уже жалеешь, что не поменялся с ним?

Халид бросил на меня быстрый взгляд, взял бокал вина.

— Знаешь, — сказал он, — во всех этих играх мне, прежде всего, важнее сохранить собственную голову. А когда не понимаешь, как повернется, то лучше остаться при своем.

Он выпил, кивнул, чтобы ему налили еще, и пододвинул бокал мне. Пей, барга.

Синица в руках.

Это было чуть обидно и чуть унизительно, но…

— Вот и не лезь на рожон, — как-то очень серьезно сказал Менкар. — Женщин у тебя будет столько, сколько захочешь, а собственная голова всего одна. Надеюсь, я в тебе не ошибся.

14. Блинчики с вареньем

Я лежала на краю кровати, повернувшись к нему спиной. Подальше от него.

Весь вечер держалась и думала уже мне плевать, но вот тут, в тишине, наедине, внезапно пробило почти до слез.

Какого ж хрена? Разве он что-то обещал мне? Разве признавался в любви? То есть… нет, тот раз, почти в бессознательном состоянии — не в счет. Нет. Я его игрушка, вещь, которую ему подсунули против его воли, чтобы следить за ним. Обуза, помеха его делам.

Я ему не жена и не любовница, чтобы ревновать.

Он мне ничего не должен.

— Ю? Ну, что ты?

— Все хорошо, — буркнула я.

— Ю, ты плачешь? Ты ревнуешь, да?

— Какого хрена тебя это волнует?

Я слышала, как он тяжело вздохнул за моей спиной.

Нам же нужно отыгрывать историю о том, как я ему безразлична. Днем у него вышло отлично. Теперь… Теперь, пожалуй, отлично выходит у меня.

— Ю…

— Да пошел ты!

Нормальный хозяин, пожалуй, давно бы убил меня за такие слова. Ударил. Хоть что-нибудь сказал… «Не поднимай глаза, не говори, ты должна радоваться всему, что твой хозяин захочет сделать с тобой».

Я слышала, как он повернулся и лег на спину.

— Давай спать, Ю. Нам завтра рано вставать, мы снова поедем в лагерь.

Сожаление и усталость в голосе.

Надо бы поспать, но я никак не могла уснуть.

Долго лежала, вертелась, пыталась считать овец, думать о чем-то таком, что успокаивало. Ничего меня не успокаивало сейчас. Не выходило. И бок отлежала, хотелось перевернуться… Сначала я упрямо не поворачивалась к Халиду, потом… Да какая разница? Кровать широкая. Что за детский сад?

Я слышала, что он тоже не спит. По его дыханию. И когда я повернулась, он быстро глянул на меня, а потом снова закрыл глаза. Ему-то что мешает? Он вообще последнее время почти не спит, вчера убегал по делам почти на всю ночь. И тут… Впрочем, у него, наверняка, хватает забот и поводов для бессонницы без меня.

Когда я в очередной раз повернулась на другой бок, Халид встал и ушел куда-то. В туалет?

Его долго не было. Потом вернулся с кружкой, подошел, поставил рядом со мной.

— Держи, — сказал он. — Молоко с медом и пара капель сонника. Выпей. А то ты вертишься, я тоже не могу уснуть.

Я мешаю ему спать.

— Если я мешаю, отправь меня спать на кушетку или на балкон вообще. Или куда подальше. На улицу.

Он фыркнул.

Я была зла на него, глупо и нерационально, но так хотелось зацепить и обидеть в ответ…

— Если не выспишься, завтра опять будешь падать с лошади.

— Оставь меня дома.