Роза и Крест

Выложив на столе перед собой три карты, он пристально вглядывался в них, будто медитируя. Что у нас получается? «Иерофант, Исправление, Дьявол… Иерофант, Исправление, Дьявол…», — мысленно повторял Мирослав, стараясь уловить взаимосвязь между персонажами. Однако метод повторения в данном случае не работал.

«А если не так? — подумал он. — Если Иерофант, Удовлетворенная женщина, Дьявол? Бессмыслица. А если Иерофант, Справедливость, Дьявол? Справедливость — Дьявол. Справедливость — педофил. Уже лучше, интересная получается связка. Педофила настигло возмездие. Но при чем здесь Иерофант?».

Мирослав поднялся с кресла, запустил ладони в густую шевелюру, потянулся и отправился на кухню за новой порцией двойного эспрессо. Прислонившись плечом к стене рядом с кофе-машиной, он потягивал ароматный напиток, обводя задумчивым взглядом обстановку. Вдруг взгляд его замер, просиял, он поставил на стол чашку и поспешил обратно в кабинет. Ну, конечно! В этом раскладе не хватает еще одной карты. Как он мог забыть? Погодин торопливо отыскал среди оставшихся фигур 12-й Аркан — Повешенного — и положил его рядом с Иерофантом.

Вот оно! Иерофант — Жертва, Дьявол — Справедливость. Не зря ведь убийца уложил Заславского в позу «Повешенного», он хотел этим что-то сказать. Сначала Мирослав подумал, что эта поза символизирует жертвоприношение как таковое, теперь же ситуация виделась ему в другом свете. Психиатр стал случайной жертвой! А вот педофилу воздали за грехи.

Придя к таким выводам, Погодин схватился за телефон и набрал майора. Голос у Замятина был грустный, услышанная информация лишь ненадолго зажгла в нем искру интереса, а потом он и вовсе заявил, что дело передали ФСБ, его же теперь все это все мало волнует. Мирослав растерялся только на секунду, быстро сообразив — лукавит майор, капризничает, как обиженный ребенок. Конечно, это дело волнует его, причем даже больше, чем раньше. Просто Иван Андреевич не желает афишировать свои чувства, прикрываясь маской безразличия. Погодин решил не лезть к Замятину в душу, сказав лишь, чтобы тот не расстраивался раньше времени, мол, всякое бывает, еще неизвестно, чем дело обернется. Замятин, похоже, принял его слова за формальность, но Мирослав искренне верил в то, о чем говорил.

Он снова откинулся на спинку кресла, в задумчивости тасуя оставшиеся в руках карты. Затем не глядя стал выкладывать их на стол, одну за другой, располагая в столбик под теми четырьмя, что уже лежали на столе. Получалось следующее:

Башня, Верховная Жрица, Луна, Искусство

Фокусник, Смерть, Дурак, Мир…

Разбираться в карточном послании Погодин не стал, смел быстрым движением все фигуры в одну кучку и порывисто встал. Ему хотелось действия. Естественно, майору было обидно, что у него забрали дело, но ведь и Погодин здесь не мимо проходил. За это время он так же, как Замятин, привык считать расследование «своим». И вот теперь, когда логика убийцы стала хоть немного проясняться, проступать в темноте светлыми связными линиями, ему дали отбой. «Нет уж, — решил он. — Ты, Иван Андреевич, конечно, волен поступать, как тебе вздумается. А я, пожалуй, еще поиграю с нашим неуловимым, как выяснилось, мстителем». С этими мыслями Мирослав снова взялся за телефон и нашел среди контактов номер Гекаты.

Через полчаса он уже подъезжал к офисному зданию в новом деловом районе на западе столицы. Высокая, сплошь остекленная башня поблескивала тонированными окнами. Мирослав вошел в лифт и нажал на кнопку 31-го этажа. «Неудивительно, что они подумывают установить здесь «Око Саурона» с такими-то арендаторами», — хмыкнул он, пока лифт поднимал его на нужный этаж. На ресепшен его приветливо встретила улыбчивая девушка и без промедления проводила в кабинет к Гекате, которая в повседневной жизни звалась Юлией Сергеевной Гриценко.

Гриценко возглавляла собственную риелторскую компанию, специализирующуюся на аренде-продаже элитной недвижимости в Москве и Питере. Дело было поставлено на широкую ногу, даже Мирослав, далекий от этой сферы, не раз слышал название ее конторы. В пафосном здании под нужды компании был арендован целый этаж, на котором особняком располагался кабинет начальницы — просторное помещение, декорированное в светлых тонах, с панорамным видом на Москву.

Бизнес-леди, облаченная в бордово-красный костюм, состоящий из облегающего пиджака по фигуре и юбки-карандаша чуть ниже колена, приходу Мирослава была, по-видимому, рада.

— Располагайся, — сказала она, указав на диван, обтянутый бежевой кожей, перед которым стоял журнальный столик.

Погодин послушно примостился на предложенном месте.

— Кофе, вино или, может, коньяк?

— Кофе, — выбрал гость.

Через минуту на стеклянную столешницу рядом с Погодиным опустилась дымящаяся чашка. Геката, кокетливо сбросив туфлю на высокой шпильке и поджав ногу, уселась рядом.

— Мне лестно, что мой подопечный проявляет такой интерес к делам Ордена, — сказала она, пристально глядя на Погодина.