Роза и лев

Роберт де Ленгли стоял спиной к Джоселин на фоне узкого светлого окна. Он показался ей еще более высоким и широкоплечим, чем при первой встрече. Ночью, при свете чадящих факелов, его густые волосы выглядели темными, а сейчас они, когда их коснулся отблеск утренней зари, отливали червонным золотом. У Джоселин мелькнула мысль, что любая женщина была бы готова отдать все свои наряды и побрякушки, чтобы только ее голову украсил подобный золотой убор.

Он был занят рассматриванием замысловатого рисунка на ткани оконной занавески.

— Вы рукодельничаете? — спросил он.

— Да. Но то, что вы видите — это работа моей сестры. У нее золотые руки. Вышивка прекрасна, ведь правда, сэр?

Он резко обернулся. В его глазах поблескивали искорки, несмотря на то, что Роберт стоял к свету спиной. Он не торопясь оглядел ее всю, начиная снизу, от подола платья и кончиков туфель, а потом вновь уставился ей в глаза.

— Вышивка очень хороша. Приятно узнать, что ваша сестра на что-то годна… На нечто иное, кроме того, на что обычно годна смазливая девушка.

Его слова разозлили Джоселин. Она жестко возразила:

— Моя сестра обладает многими талантами и многое умеет. Но ее не готовили к встрече с кровожадным Нормандским Львом в его логове.

— А, значит, вы согласны, что это мое логово?

— Поместья в Англии в наше время принадлежат тем, кто достаточно силен, чтобы их захватить и удержать.

Он удивился.

— Вы рассуждаете на редкость здраво. При дворе нашего монарха не хватает дипломатов вроде вас, мадам. Вы бы имели успех.

— Я так не думаю.

Он покинул свое место у окна и шагнул к ней.

— Мне сказали, что вы управляете всем хозяйством после смерти бейлифа. Ваша сестра на год старше вас… Почему же именно на ваши плечи возложены столь нелегкие заботы?

Роберт слегка приподнял брови и смотрел на нее с сарказмом.

— Или к таким обязанностям не готовили прекрасную старшую дочь Аделизу, как и ко встрече с превратностями жизни, вроде штурма замка?

Джоселин не сочла нужным отвечать на его язвительность. Она произнесла серьезно:

— Моя мать умерла, когда мне было всего десять лет. Отец редко навещал нас в замке Уорфорд, где я росла. Мне с детства пришлось учиться, как вести хозяйство. Иначе я бы не выжила. Сестра моя, наоборот, воспитывалась в семье, где была окружена теплом и лаской. Вот и вся разница между нами, разве это вам так трудно понять?

— Понять это нетрудно… И все же я несколько удивлен. Две дочери одного отца и такие разные.

Его ирония обидела Джоселин, но она не подала вида.

— Что вам надобно от меня? — спросила она.

— Я хочу, чтобы вы обошли со мною все владения и показали, что заготовлено на зиму. И еще я собираюсь посмотреть с вами все счетные книги. — Гут он сделал паузу и с любопытством посмотрел на нее. — Мне сообщили, что вы умеете читать и писать и даже самостоятельно ведете все расчеты. Я отказался поверить тому, что женщина на такое способна. Неужели это правда?

— Я говорю, читаю и пишу на четырех языках. А на скольких языках читаете и пишете вы?

— На тех, которыми мне приходится пользоваться от случая к случаю.

Роберт оставил без внимания ее иронический укол. Пропуская Джоселин вперед по коридору, он произнес с холодной учтивостью:

— Только после вас, мадам писарь.

Она не обратила внимания на его насмешливый тон.

— Нам предстоит, мадам, многое сделать за это утро. Надо готовиться к осаде.

Джоселин немного испугалась.

— К осаде?

— Конечно. Неужели вы думаете, что ваш папаша смирится с моим присутствием здесь! Дай Бог, если у нас есть в запасе два-три дня, чтобы подготовиться к встрече с ним. Очень скоро он обнаружит, что вызов короля на заседание совета от Борсвика был лишь приманкой. Тогда он примчится сюда, чтобы поглядеть, кто это обвел его вокруг пальца.

— Приманка? Значит, все было вами задумано заранее?

Он ответил ей улыбкой и промолчал.

— А что будет с нами, с Аделизой и со мною?

— Трудно сказать… Мы выясним, какую ценность вы представляете для вашего папаши. Но предупреждаю, что я намерен назначить за вас самую высокую цену.

— Догадываюсь.

— А я и не сомневался в вашей прозорливости, раз вы уж столь ученая женщина.

— А если отец не согласится с назначенной вами ценой? Что тогда?

Какими же ледяными вдруг стали его глаза!

— Подобно вам, мадам, я с юных лет осваивал науку выживания и знаю, как соблюсти свои интересы. Будем надеяться, что к нашему общему благу мне не придется применить мои знания на деле.

5

Джоселин перестала бояться этого мужчину. Господи, да он же обыкновенный человек и никакой не призрак, хоть и холоден, как ледяная глыба, извлеченная из погреба. Но с ним можно иметь дело.

Ему надо выжить. Ей — тоже.

Она вполне понимала его. Отец отдаст выкуп за одну дочь, но вряд ли за другую, нелюбимую. Пуще всего он трясется за свой денежный кошель. Дочь, рожденная от жены из дикого Уэльса, которая вместо приличного дохода принесла ему лишь лишние заботы о каких-то жалких клочках земли, которые ему еще надо охранять от набегов, — зачем ему такая дочь?