Роза и меч

– Не бойся. Я помогу тебе. Я найду какой-нибудь выход. Целиком положись на меня, – она открыла крышку корзины. – Для начала оденься, – монахиня вытащила дымчато-голубое муслиновое платье. – Это должно тебе идти, к твоим глазам. Я тебе помогу.

Каролина взяла платье и зашла за ширму. Как все бессмысленно, как чудовищно! Ей дали красивую комнату, спросили о ее пожеланиях. Какая дьявольская игра! Механическими движениями она сбросила полотняную рубаху, надела нежно-голубую атласную нижнюю юбку, которую протянула ей сестра Верена. Монахиня затянула шнурки на талии и завязала бантиком. Потом разгладила шнуровку на груди, поправила бретельки корсета. Каролина надела платье. Сестра застегнула крючки на спине. Неожиданно Каролина почувствовала, как монахиня прижалась к ней и крепко обняла. В другое время это бурное проявление нежности было бы ей неприятно, но теперь она воспринимала все только как гротеск.

– Как ты красива! Какие у тебя волосы! – Монахиня погрузила руки в густые волосы Каролины. – Заколоть их тебе повыше?

Каролина заставила себя ответить ей.

– Нет, дай мне только синюю бархатную ленту.

В коридоре послышались шаги, смолкнувшие перед дверью.

– Не ешь ничего, – прошептала сестра. – Не притрагивайся ни к чему из того, что тебе принесут!

Это была старшая монахиня. Она вошла с подносом. Деловито расстелила белую скатерть на столе и поставила на нее завтрак.

– Я сама его приготовила. Шоколад тебе наверняка понравится. А венецианские булочки прямо из печки, так они вкуснее всего.

Каролина увидела, как сестра Верена предостерегающе покачала головой. Она почувствовала благодарность и была растрогана. Может, монахиня и в самом деле хотела ей помочь.

– Если ты что-нибудь захочешь, позвони мне, – старшая монахиня поставила на стол колокольчик.

– Спасибо, Мадра, – тихо ответила Каролина.

Монахиня повернулась, чтобы уйти. У двери она еще раз остановилась.

– Сейчас поешь и снова поспи. А потом сестра Верена покажет тебе сад. Небольшая прогулка пойдет тебе на пользу.

Дверь за ними захлопнулась. Ключ повернулся в замке. Каролина не могла отвести глаз от еды. Она вдыхала аромат шоколада, свежей выпечки. Голова у нее кружилась от голода. И все же страх был сильнее. Когда все затихло, она отворила окно и через решетку выбросила булочки и вылила шоколад в густой кустарник, буйно разросшийся на крутом склоне. Отвернувшись от окна, она случайно увидела себя в зеркале. Она изменилась, похудела, ее смуглая кожа стала чуточку светлее. Однако страдания последнего времени не тронули красоту, а наоборот, усилили ее. Даже последняя ночь, в которую она пережила все муки приговоренной к смерти, не оставили следа на лице. Сознание собственной красоты придало ей сил стряхнуть с себя вялую апатию и вновь начать надеяться.

Уже смеркалось, когда какой-то звук разбудил Каролину, заснувшую в кресле у окна. В первый момент ей показалось, что кто-то есть рядом. Однако звуки явно доносились из соседней комнаты, это было хриплое, судорожное дыхание. А потом раздался мучительный стон, будто кто-то корчился в страшных судорогах.

В коридоре послышались торопливые шаги, раздался взволнованный шепот, захлопали двери. В соседней комнате царила нервозная суета. Неожиданно все стихло, а потом кто-то начал громко молиться, а бормочущие голоса вторили ему в памяти Каролины всплыло воспоминание. Она вновь превратилась в одиннадцатилетнюю девочку с косами до бедер. Она была в замке Розамбу, в комнате, где умерла ее мать. Она услышала жалобные молитвы плакальщиц, вновь увидела лицо матери. Смерть сделала его еще более замкнутым, усилив выражение разочарования в уголках рта… Тогда Каролина впервые усомнилась в том, что смерть – избавление, переход в лучший мир. И как всегда, когда она не находила ответа, она побежала к отцу и спросила его. Его ответ она не забыла. «Смерть – часть жизни, такая же, как рождение, – сказал он. – Большего я не знаю». Отец! Если бы он только знал… На глаза вдруг навернулись горячие слезы. Всхлипнув, она зарыла лицо в ладонях. И даже не услышала, как тихо открылась дверь.

Сестра Верена прошмыгнула внутрь и плотно закрыла дверь за собой. Она поставила на стол кувшин и два бокала, а из кармана рясы извлекла яблоко и кусок хлеба. Заметив пустой поднос, она побледнела.

– Ты все же ела оттуда?

Каролина молча показала на окно. Монахиня подошла к Каролине и обняла ее.

– Да ты вся дрожишь. Все будет хорошо, поверь мне. Слушай! У меня есть план, – она бросила неуверенный взгляд на дверь. – Если ты сделаешь то, что я тебе скажу, мы обе будем завтра свободны.

Каролина внимательно смотрела на нее. Верена была ее единственной надеждой, и все же недоверие не покидало и настораживало ее.

– Что было там, рядом? – спросила она.

– Говори потише! Там умерла пансионерка. Ее похоронят еще сегодня ночью. Так приказала Мадра… – Сестра немного помедлила. – Сначала она, а потом ты. И на этом строится мой план. Я дам тебе один напиток. На пару часов он придаст тебе вид мертвой. Мнимой мертвой, понимаешь? Хватит у тебя смелости?