Рождение

Так что расследование мало-помалу сошло на нет. А потом один из приближенных к главе Симпоисы поисковиков сообщил ему, что этот идентификационный код впервые был зарегистрирован в Сети примерно за пятьдесят дней до того, как произошло исчезновение, причем с «окна», расположенного в иуэле Алого Беноля. Кроме того, в тот же день и час Алый Беноль зарегистрировал еще три кода. Услышав об этом, Желтый Влим напрягся. Алый Беноль был одним из немногих действительно великих ученых современной Киолы и среди той части Симпоисы, которую составляли ученые, обладал непререкаемым авторитетом. Нет, и сам Желтый Влим также пользовался немалым уважением, к тому же принадлежал к Цветным. Но он был достаточно умным человеком и прекрасно понимал, что его цвет стал, так сказать, результатом его интриг и целенаправленной работы с различными авторитетными людьми, а на самом деле он как ученый не годится Алому и в подметки. Он, Влим, – администратор, вроде неплохой, но не более, и большинству из тех, кто снискал славу в среде ученых, это совершенно ясно. А вот Алый Беноль – совсем другое дело. Это действительно великий ум… Так что если бы Бенолю когда-нибудь пришло в голову претендовать на пост главы Симпоисы, Желтый Влим не удержался бы на этом посту и лишней минуты. Кроме безоговорочной поддержки той части Симпоисы, которую составляли ученые, Алый Беноль как неплохой танцовщик мог бы рассчитывать еще и на поддержку представителей творческих союзов. То есть потенциально он являлся самым опасным конкурентом Желтого Влима. А ведь политика работает в первую очередь с потенциальными угрозами. Когда угрозы становятся реальными, в дело уже, как правило, вступают иные средства…[26]

Так вот известие о том, что странный Деятельный Разумный, внесший своими действиями сильное смятение в ряды Избранных и продемонстрировавший своеобразное отношение к одному из ключевых табу киольского общества, а именно к насилию, как-то связан с Алым Бенолем, заставило главу Симпоисы лично заняться расследованием. Он бросил на него все свои силы, привлек наиболее преданных и ловких подручных, например этого пройдоху Темлина, и мало-помалу расследование начало приносить результаты. Причем такие, на которые Желтый Влим и не смел надеяться…

* * *

К Учителю Ши собрался лишь через десять дней. Столь обрадовавшее его решение Симпоисы по поводу ассигнований на комплекс биотических реакторов кроме радости принесло и множество забот. Его небольшой коллектив единомышленников все эти десять дней стоял на ушах, занимаясь подготовкой к строительству. Дело в том, что Ши раскопал в архивах рецепты древних стимуляторов, используя которые, человек был способен не только длительное время работать с гораздо большей, чем обычно, отдачей, но и еще переносить сильную боль, дольше не поддаваться усталости, и так далее. Впрочем, за все это стимуляторы брали немалую цену, изрядно истощая организм и серьезно перенапрягая его, в том числе и на клеточном уровне. Так что после окончания их действия организму требовалась серьезная реабилитация. Поэтому в прошлом применение таких средств было достаточно ограничено. Однако в отличие от тех времен, когда эти стимуляторы были разработаны, теперь реабилитация никаких проблем не составляла: достаточно было часа в регенераторе – и организм приходил в обычное идеальное состояние.

Доказать необходимость восстановления производства таких стимуляторов Ши было сложно – мало кто понимал, зачем они нужны, ведь жизнь на Киоле абсолютно безопасна и невозможно представить себе ситуацию, когда требуется максимальное напряжение, а уж тем более перенапряжение сил. Но Ши продолжал убеждать всех, что безопасность Киолы не абсолютна, что нельзя исключать возникновение такой угрозы, с которой личные защитные сферы не справятся, – например, если неосторожные любители красочных зрелищ пренебрегут предупреждениями во время извержения вулканов, или камнепадов, или схода снежных лавин. Ну и, конечно, какие великолепные постановки будут способны создать танцоры, если смогут использовать все силы своих натренированных организмов и даже немножко больше… До встречи с главой Симпоисы все его слова оставались гласом вопиющего в пустыне. И вот теперь у него появилась возможность доказать всем, кто не желал его слушать, что они были не правы.