Рождение

— Пока ты не знаешь, где оно. А, если узнаешь, кто может меня убедить, что ты не побежишь прямым путём к своим и не расскажешь им о поселении Сопротивления? — не имеет смысла лукавить. Чересчур очевидно. А придворные этикеты неуместны. Конечно, ни один из дежурящих бойцов не выпустит никуда отсюда столь приметную особу, однако на этой стороне медали заострять внимание не стоит.

— Я отлично знаю Оутласт. Я знаю, где нахожусь. Если б я хотела это сделать, то уже сделала бы, — вкрадчиво поправила соседка. Он даже вздрогнул. Такого поворота не ожидал. Бывший крестьянин абсолютно уверился, будто бы ей неизвестно тайное место, а теперь получается — опасность человеческому подземелью не настолько уж и надуманна. Её защитник медленно сел и смерил подопечную внимательным взглядом. Какие сюрпризы ещё ожидать? Столь мало знакомая женщина ёжится под слишком пристальным изучением, не зная, куда спрятать полные раскаяния глаза. Впрочем, так назвать её можно только с натяжкой. Совсем ребёнок. Худые опущенные плечи, длинная гибкая шея, оттенённая растрепавшимися волосами. С человеческой точки зрения фигурка милая, но не очень женственная. Именно девчачья, подростковая. И всё же, Ланакэн поймал себя на том, что рассматривает её как женщину. Невольно провёл ладонью по лбу, отталкивая подобные, пусть и безличностные, рассуждения.

— И зачем тебе столь необходимо таскаться со мной всюду?..

— Я не хотела бы оставаться с остальными одна. Они терпеть меня не могут.

— Это, следовательно, страх? — приходится признавать: аргументы собеседницы весьма вески. Пожала плечами. И впрямь сложно назвать данное ощущение после того, как ещё давеча просила о смерти, бесстрастно глядя вероятному убийце навстречу.

— Ладно, ты права. Придётся брать с собой, — «приобретение» привносит в рядовые будни сплошную головную боль!

— Я не буду обузой. Просто пойду рядом. Правильно? — словно школьница, уточнила малышка. Собеседник подтвердил. Придётся учитывать помеху. В конце концов, сам сюда доставил. Чужеземка чуть склонилась, прощаясь. Сборы долго не продлились. Судя по облику, заключались лишь в забытом за постелью оружии (у Осилзского пронеслось молнией: «И на кой оно ей?! Семейная реликвия или нечто вроде того?»). Безумная Гристанская Красавица готова идти за ним в любое время дня или ночи. Насколько же удивительна знатная горожанка! Одетая в обыкновенную крестьянскую одежду, смотрится столь же натурально, словно бы здесь и родилась. Никакого неудобства или стыдливости в длинном грубом платье серого цвета с верёвочным поясом и холщовым передником. Видимо, совершенно всё равно, как выглядеть. Даже длинные густые волосы прихвачены ремешком, явно, чисто автоматически.

Они выдвинулись в атмосфере неодобрения окружающего населения. Риул, грубо флиртовавший с какой-то егозой, при появлении ещё одного спутника поджал губы и демонстративно отвернулся. Он всё ещё не разберёт, почему Шамул принял столь неожиданное решение. Лекарь незаметно постучал пальцем по виску и зашагал вперёд. Погода царит спокойная, и кажется неуместным, что их окружают небезопасные пространства, полные угрозы. Когда отошли на довольно приличное расстояние от пещер, Силион не удержалась и начала любоваться чуть вздрагивающей в тёплом ветре окружающей равниной с пока незнакомым выражением умиротворённости. Иногда создаётся ощущение, словно рассудок понемногу проясняется. Но это никак не влияет на решительный шаг, не допускающую сомнений осанку. Судя по всему, колебаний в экстравагантном поступке не испытывает ни малейших. Пусть это абсурдно, но, по крайней мере, Осилзский несколько расслабился, ибо всё ещё страшился реакции новой знакомой на открытое небо. Шоу угрюмо пробормотал:

— Не боишься, что сбежит? И своих приведёт?

— Я уже дал слово Нгдаси: если григстанка сделает хоть одно лишнее движение, сам её убью. Успокойся. Она не причинит нам вреда.

— Сам за ней присмотрю, пока здесь. Ты у нас слишком жалостливый, — довольно резко огрызнулся картограф.

— А жалость лишней не бывает. Именно её и не хватает григстанам. Может хоть кто-то из наших близких ещё был бы жив, — флегматично парировал Ланакэн.

— Однако у них её не было и нет. С чего мы должны быть иными? — возмутился Соул, вызвав одобрение рыжего соратника — солидарность Нгдаси его ощутимо приободрила.

— Именно для того, что бы быть иными, — заставил себя усмехнуться получившемуся каламбуру предводитель Сопротивления. Друг раздражённо передёрнул плечами. Столь непонятная ему философия не совмещается в его восприятии с действительностью. При постоянной гибели соплеменников и вынужденных лишениях разве можно допускать даже мимолётное сочувствие противнику? А старый товарищ не слушает никакие логические возражения, с чем приходится мириться. Может, это и предвестие Эры Равноправия, но поверить в искренность слов чудаковатой представительницы господствующего на материке племени, даже если и принять за правду её помешательство… Это уже чересчур!