Рожденные в битве

Разочарование нахлынуло на него, хотя он и старался сохранить свой голос спокойным. Он думал, что, по крайней мере, Дет даст драконам шанс, но, похоже, уроки в Ульфаре сделали это невозможным.

— Мы все здесь, чтобы остановить битву еще более страшную, чем та, которую мы видели вчера, — сказал он своему другу. — Поверь мне, я хотел бы, чтобы здесь был взрослый, чтобы взять на себя ответственность, или нас было больше, или… что-то еще. Но мы — это все. И если мы не сможем работать вместе, у нас вообще не будет никакой надежды.

Дет грациозно наклонил голову, принимая слова Андерса, и на несколько минут Андерсу показалось, что он решил, по крайней мере, одну проблему.

Но тут Эллюкка оставила тех, кто поправлял ремни на Миккеле, чтобы схватить Андерса за руку и оттащить в сторону.

— Безопасно ли оставлять волков здесь? — тихо спросила она.

— Что? — спросил Андерс. — Да, конечно, это безопасно.

— Ты им доверяешь? — настаивала она.

Андерс застонал.

— Да, я им доверяю, — сказал он. — Они вступились за нас перед Ферстульф. Эллюкка, волки — это стая. Ты не представляешь, чего им стоило это сделать.

— Наверное, нет, — призналась она. — Но у них была целая ночь, чтобы обдумать то, что они сделали. Они все еще чувствуют то же самое?

— Я им доверяю, — сказал Андерс. — И если ты мне доверяешь, то должна и им.

Она долго молчала, а потом кивнула. Но Андерс не был до конца уверен, что убедил ее.

Наконец упряжь была готова. Андерс отступил в сторону, когда Рейна улыбнулась ему, присев на корточки и положив одну руку на пол. Мгновение спустя она выросла слишком быстро, чтобы глаз мог уследить за ней, меняя форму, когда ее кожа становилась насыщенного малинового цвета, с бликами более темной бронзы и сверкающей меди, пробегающими по чешуе. Ее крылья расправились, хвост удлинился и сделал один веселый взмах, и она стала драконом, нависая над ним.

Она опустила голову, когда Андерс натянул на нее ремни, и замерла, когда он потянул за слабые места, которые они заделали, пока не убедился, что они не порвутся в воздухе, отправляя его кувырком на землю. Но ей явно не терпелось взлететь и как следует расправить крылья, и через минуту она вытянула шею, чтобы ткнуться в него носом. С таким же успехом она могла бы сказать вслух:

— Давай, поторопись!

Поэтому он поставил одну ногу на ее предплечье и ухватился за кожаные ремни, подтягиваясь, пока не смог занять свое место прямо над ее плечами, пристегиваясь. Как только он потянулся вниз, чтобы погладить Рейну по шее и дать сигнал, что он готов, она взлетела, расправив крылья, позволяя восходящему потоку унести ее прочь от их временного дома.

Он попытался полюбоваться рассветом, когда они покинули Облачную Гавань. Туман клубился, как вода, среди деревьев внизу, окрашенный в золотистый цвет восходящим солнцем. Но ему было трудно отвлечься от проблем. Хотя Андерс понимал, почему его друзьям так трудно доверять друг другу, у него не было времени, чтобы они медленно приходили в себя. Для этого дела были слишком срочными. Он прижался к успокаивающему теплу Рейны, закрыв глаза и пытаясь убедить себя, что все будет хорошо, пока ее крылья бьются под ним, и мили простираются внизу.

Но когда, наконец, показался Холбард, Андерс позабыл все свои тревоги о друзьях.

Город был местом опустошения.

Огромные внешние стены рушились, камни сыпались на землю. Огромные ряды зданий были просто сплющены, когда земля под ними содрогнулась, особенно возле таверны «Хитрый Волк», где взорвался Снежный Камень, и вокруг огромных трещин, которые открылись в земле, когда лава, притянутая Солнечным Скипетром, желала высвободиться.

В гавани плавали обломки кораблей, а в лавках, домах и складах все еще горели небольшие костры. Северные и северо-восточные ворота в городских стенах полностью разрушились, но из западных и северо-западных ворот текли вереницы людей, неся в руках все, что могли.

Драконы держались на расстоянии, спускаясь, чтобы приземлиться к западу от города, где они были раньше. Все выглядели мрачными, когда Рейна и Тео снова приняли человеческий облик, и работали вместе, чтобы спрятать ремни в кустах.

Но даже посреди этого ужаса желудок Андерса все еще урчал, протестуя против отсутствия завтрака. Еще одна маленькая проблема добавилась к большим. Идти до города предстояло долго, но ничего не оставалось, кроме как двигаться.

Они протолкались сквозь людской поток, хлынувший по дороге. Вблизи беженцы были оборваны и покрыты пылью, и Андерс видел потрясение на их грязных лицах, глаза смотрели прямо перед собой, ни на что не обращая внимания.

Дети прошли через западные ворота, мимо разрушенных зданий, выстроившихся вдоль Ульфарстрата, направляясь к Академии Ульфара. Сама большая улица была почти пуста, и они смогли увернуться от обломков, когда шли по ней.

— Мы можем проделать оставшуюся часть пути, — сказала Лисабет. — Тебе пора двигаться.