Розовый Дождь

С этими словами «зеленая» достала из-за пояса железный «смирительный обруч» и собиралась уже защелкнуть его на голове Люка, как в этот самый момент раздался звонкий громкий лай, а вслед за ним — утробное рычание. И на обоих фей накинулись три обгоревшие, но каким-то чудом выжившие в этом огненном аду полярные собаки. Женский визг, суматоха — всего на мгновение, но этого мгновения хватило Люку, чтобы нечеловеческим усилием воли заставить себя вскочить на ноги. И тут уж было не до нежностей! Ударом одной ноги он выбил магический жезл из рук «розовой». Вывернув руку у запястья «зеленой», он избавил от магического оружия вторую фею. Потом — пара молниеносных бросков через плечо (Азаилова школа!) — и обе феи уже беспомощно лежат на земле, а собаки навалились на них всей своей массой, угрожающе рыча и грозя разорвать обоим глотки при малейшей попытке встать.

В считанные мгновения роли поменялись. Люк поднял упавшие на землю смирительные обручи и сам одел их им на головы, нажав на бесцветный камень в лобовой части. Раздался пронзительный писк и обе феи застонали от острой головной боли, сжав ободок обруча руками — такова была реакция этого чуда изуверской техники «ЖАЛА» на попытки пленниц оказать сопротивление!

— Эх, ты, «розовая»…  — сокрушенно проговорил Люк. — Ты была «девушкой моей мечты», о которой я грезил не один месяц, а оказалась…  Вот теперь лежи здесь и не вздумай шевелиться — не то хуже будет. И заодно подумай на досуге о том, как недостойно вламываться в чужую память, думать о людях, которые ничем не хуже тебя, как о «трофеях», и вообще быть жестокой и самовлюбленной дурой. Да — и ещё называть других «ублюдками». Такая молодая, такая красивая, а такая жестокая! — укоризненно покачал головой Люк.

В этот момент в небе раздался оглушительный грохот. От взрывной волны сверху Люка бросило на землю и на некоторое время он даже оглох. Когда же, наконец, ему удалось поднял голову, он увидел, что с неба дождем падают оплавленные металлические обломки — все, что осталось от механических драконов фей.

Впрочем, как оказалось, это был последний успех пылающего как раскаленная головня огненного дракона, потому что феи «ЖАЛА», наконец, сумели согласовать свои разрозненные удары и сплели общее заклинание. В материи, из которой сотворена Целестия, по их мысленному приказу образовалась черная дыра, вакуум, и этот вакуум, как воронка, с громким свистом принялся затягивать в себя все живое. Не исключением оказался и огненный дракон. Даже языки пламени, вырывавшиеся отовсюду, из каждой части его тела, стало со страшной силой затягивать в эту кромешно-черную воронку.

Казалось, торжество «ЖАЛА» будет полным — огненного дракона неумолимо затягивала в черную дыру неодолимая сила. Но там, где нельзя победить силой, таинственное существо применило хитрость.

Внезапно дракон стал стремительно утрачивать свои прежние четкие формы и превратился в сгусток расплавленного золота, который обрушился на землю настоящим золотым ливнем.

Не прошло и минуты, как образовавшееся на земле довольно крупное озерцо из расплавленного золота вскипело и тут же стало стремительно испаряться. Поднимавшийся пар стал конденсироваться и вот — из золотистого пара возникла фигура Золотого Рыцаря — до боли знакомого воинам «ЖАЛА» со времен последней войны с Непобедимым Солнцем! Такой же, как и тогда — в сияющих зеркальных золотых доспехах, в сплошном шлеме с алым плюмажем, в маске, полностью скрывающей лицо, с лучащимися прожекторами света из пустых глазниц.

Пока феи пребывали в растерянности от таких стремительных метаморфоз, Золотой Рыцарь, не обращая на них ровным счетом никакого внимания, подбежал к Люку. Заключив его в свои объятия, он тут же с умопомрачительной скоростью взлетел — и был таков.

А Люк только и успел, что помахать на прощание своим верным собакам, печально скулившим далеко внизу — своим необыкновенно острым собачьим чутьем они почувствовали, что на этот раз они расстаются со своим хозяином уже навсегда.

2.

Впервые оказавшись на такой высоте, Люка охватила такая эйфория, что он напрочь забыл о грозящей ему опасности и просто наслаждался полетом.

От скорости и высоты захватывало дух, от дикого восторга хотелось кричать — и если бы не бешеный встречный ветер, он, наверное, так бы и сделал — такой бодрости, такой радости он давно не испытывал. Вот он — леденящий дух свободы! Долой отныне и навсегда скучное прозябание в узилищах ледяного безмолвия, приторную неволю кокосовой мышеловки!

И только одна-единственная мысль не давала ему покоя.

«Эй, как тебя зовут? И что случилось с «голубой», чей облик ты украл? Неужели убил?» — телепатически задал он вопрос своему огненному спасителю.

«Зачем сразу убил? — обиженно ответил ему металлический голос. — Я её расплавил в себе, вот и все. Она стала частью меня, как и другие…».

«Не…  понимаю…  — подумал Люк, чувствуя, как похолодело у него в груди. — Как — «расплавил»? Как расплавленное золото — другой металл, что ли?»