Розовый Дождь

…Только с наступлением вечерних сумерек защитницам Лысой Горы удалось прийти в себя. Благо, большую часть работы по уборке Лысой Горы и её ближайших окрестностей завершили "зеленые братья", значительно меньше пострадавшие в этом сражении. А уже утром все собрались у потрескавшегося Черного Камня.

Ночных охотниц осталось всего ничего – не больше полутора сотен, их мужей – ещё меньше, от некогда величественного Лунного Храма осталось всего несколько полуразрушенных лежащих колонн, даже Черный Камень, как одноглазый ветеран, показывал безжизненную бесцветную пустоту в том месте, которое уродливо отделило от остальной части Камня трещина. Да и сама Гора уже не была Лысой, скорее, её можно было назвать Щербатой. Правильная окружность "лысого" "черепа" была теперь нарушена обрушившимися в бездну краями. Охотницы были в рваных комбинезонах, со спутанными и даже смоченными кровью волосами, бледные, до смерти уставшие – но – счастливые.

Тут же у Камня устроили импровизированный стол – остаток сил у Коры с Миленой ушел на то, чтобы наколдовать что-нибудь простенькое…

Первый кубок был за погибших. Сестер и мужей, а также погибших "зеленых братьев" положили – по обычаю лесной страны – на огромные кострища – благо, в сухих деревьях недостатка не было… – и подожгли. С вершины когда-то Лысой Горы был виден этот костер. Трупы тварей пока покидали в ими же оскверненную землю…

Ну а второй кубок поднял Гастон…Гастон молча встал из-за стола и, выдерживая паузу, бросил долгий взгляд на всех рядом сидящих, на остатки Горы и Камень, на лежавшие внизу пространства и его лоб прорезала уже вторая глубокая морщина.

Зрелище действительно было безрадостным. Куда хватало глаз, внизу – десятки и десятки миль мертвого сухостоя. Великое древесное море превратилась в древесное кладбище. Сухие корявые деревья как могильные памятники, протянутые к небу крючковатые сучья как руки мертвецов, черная шевелящаяся трава и зубастые хищные цветы… Правда, на Севере и Востоке лес почти уцелел, там натиск был слабый и древесным стражам удалось его остановить. Довольно большие пространства зеленого леса выхватывало поднимавшееся на востоке кроваво-красное солнце. Под горой догорали погребальные костры, зажженные уже за полночь. Обугленные пирамидки, разбросанные в шахматном порядке, напоминали погребальные сооружения древних язычников. Уродливые трещины и кучи беспорядочно валяющихся на земле валунов дополняли безрадостную картину страшного опустошения. За столом сидело много людей, но очень мало коренных обитателей и обитательниц бывшей Заповедной Чащи. Все подавленно молчали. Даже "зеленые братья", казалось, уже и не рады были одержанной победе. Осунувшиеся лица охотниц и солдат даже не смотрели на Гастона, сжимая бокалы, наполненные темным вином и пивом. Бледное лицо Гастона с черными провалами глаз и черными же спутанными волосами было исполнено печали, но в то же время какой-то мрачной решимости и упорства. Он не собирался опускать руки и унывать…