Розовый Дождь

– Итак, ученики, кто из вас закончил писать диктант? – наконец, остановился Магистр и строго посмотрел на сидящих учеников и учениц поверх своих круглых очков.

Молчание.

– Я не слышу?

Молчание.

– Хорошо, я буду вызывать по списку.

Магистр взял толстый журнал и наугад ткнул пальцем в имя ученика под номером 275.

– Корвин, сын Айсмута, к доске. Напиши на доске то, что написал у себя в тетради.

Из заднего ряда встал тучный круглолицый и круглощекий крестьянский сын в желтой курточке лет пятнадцати, с лицом, совершенно не обремененным потоком мыслей, но зато вдоль и поперек измазанного чернилами. Он испуганно моргал своими большими рыжими ресницами и не знал, что сказать. По рядам прокатился сдавленный смешок.

– Так, кто смеялся? – взвизгнул Магистр. – Кто смеялся, я спрашиваю? – Ответом было гробовое молчание… – Ну, смелей, Корвин, выходи к доске и продемонстрируй свое искусство письма, освоенное на сегодняшнем уроке. Быстро!

Корвин, тяжело вздохнув и обреченно покачав головой, собрался с духом и пошел.

– И тетрадь свою захвати! Я посмотрю, что ты написал…

Корвин захватил тетрадь и нарочито медленным шагом, как приговоренный – к эшафоту, пошел к доске…

– Итак, Корвин. Возьми мел и напиши то, что ты написал в тетради. Ну? Что ты стоишь столбом? А?

– Многоуважаемый Магистр, я… я… – Корвин всхлипнул и понурил голову, густо покраснев.

– Что "я"? А ну-ка, дай-ка мне свою тетрадь…

Но Корвин вдруг отпрянул от учителя, как от змеи и крепко прижал свою тетрадь к груди, как будто бы это был мешок с золотом, а перед ним стоял не учитель, а грабитель какой-то…

Лицо учителя побелело как тетрадная бумага и губы сжались в одну ниточку, он угрожающе стал бить толстой линейкой по своей левой руке…

– Так, так, Корвин, неужели тебе не удалось выполнить такое простое задание, а?

Лоб Корвина покрылся потом, а пальцы его судорожно вцепились в розовую обложку тетрадки, как будто бы от того, что тетрадь останется в его руках зависела сама его жизнь.

Весь класс, не отрываясь, смотрел на учителя и ученика, затаив дыхание.

– Так, Корвин, ну долго будем в "молчанку" играть? Отдай мне тетрадь, я жду. Я жду-у-у!

Корвин дрожащими руками протянул тетрадку в руки учителя и закрыл лицо руками. Учитель раскрыл тетрадь и на странице, подписанной сегодняшним числом, увидел две большие жирные кляксы, а между ними – улыбающуюся рожицу козла с длинными рогами и бородкой…

У учителя перехватило от гнева дыхание, он дрожащими руками поправил на носу свои круглые очки и непослушными губами скорее прошипел, чем сказал:

– Эт… эт… это я-то… к… к.. козел? – указывая на картинку в тетрадке.

– Нет, нет, что вы, многоуважаемый магистр, это козел из моего дома, его зовут…

Как его зовут, учитель уже не услышал, поскольку весь класс сотрясся от такого бурного смеха, как будто бы в зале разорвалась бомба, из тех, которыми карлики взрывают горные породы в поисках золота.

– И ты думаешь, маленький негодяй, что я тебе поверю? А? Мало того что ты ничего не сделал и даже не потрудился ничего сделать, ты ещё оскорбляешь учителя, поставленного самим королем, а, значит, и самого короля! – истерически завизжал учитель, который уже давно слышал, как его украдкой, за глаза, называли шепотом то "козлом", то "крысой", то другими нехорошими словами и теперь, наконец, у него появился повод отомстить…

– А Гастон-чернокнижник нам не король! – вдруг раздался чей-то басовитый голос откуда-то из дальних хоров. И тут же воцарилась напряженная тишина.

– Ка-а-а-а-ак не король!!!??? – закричал учитель и взмахнул в воздухе линейкой, прям как воин мечом – перед атакой. – Это кто ж такой там выискался, а? А ну, выходи сюда, к доске, покажись! Или ты смельчак только за чужими спинами выкрикивать, а?

Но в ответ учителю было только молчание.

– Ну уж нет, я этого так не оставлю! Это уже не просто оскорбление, это преступление! – с пафосом воскликнул учитель. – Если ты не выйдешь сюда, то за твое хулиганство ответит вот этот, ты понял? – взвизгнул учитель и линейкой указал на несчастного Корвина. – Тем более, что он оскорбил учителя!

С этими словами учитель схватил Корвина за ухо, подвел его к доске, сорвал с него рубаху и взял из стоявшей у учительского стола большой белой вазы с соляным раствором длинную розгу. Но стоило ему только поднять розгу, чтобы нанести удар…

… как с пронзительным свистом, откуда-то с дальних хоров, в учителя полетела стеклянная чернильница и упала, не долетев всего пары шагов, у его ног, звонко разлетевшись на куски, как разрывной снаряд и обрызгав учителя с ног до головы чернилами.

Не успел пораженный учитель и рта раскрыть, как тут же, с хоров, в него полетела вторая, третья, четвертая чернильницы, "разрываясь" то слева, то справа от него… А затем раздался всё-тот же басовитый крик: