Розовый террор

Мы с Валькой учились в параллельных классах. В те времена он здорово за мной приударял. Но я был староста класса и примерная девочка, а он двоечник и хулиган. Валька не унывал и на 8 марта подарил мне пластинку с песнями на стихи Сергея Есенина.

Я пришла домой, сразу поставила пластинку и села слушать. Когда пластинку заело, и строчки:

– Если б знала ты сердцем упорным,Как умеет любить хулиган,Как умеет он быть покорным, —

повторило раз тридцать, мама из спальни закричала: «Валентина, ты что, оглохла?» Я всё поняла. Я поняла, что Валька это нарочно подстроил: взял толстую иголку и прочертил именно в этом месте глубокую бороздку.

Ну ладно, дальше о себе рассказываю. Мне 23 года. Не замужем. В комнате, которую я снимаю, я живу не одна. Нас трое: невидимый мышонок, который шебуршится под диваном (я подкладываю ему куски сахара) и большая зеленая муха. Каждый вечер она просыпается и жужжит у лампочки брюзгливо и нудно.

Муху я терпеть не могу. А симпатичному мышонку посвятила стихотворение. Вот оно.

Голодному худенькому МышонкуПриснился сон.Как будто в пузатый большой холодильникЗабрался он.

Как будто набит тот большой холодильникОтменной едой —Такой,Что не снилась и в жизни Мышонку —Вот какой.Как будто здесь шпику, котлет и паштетов —Ну, прямо не счесть.Как будто здесь столько добра, что и за годЕго не съесть.На полках стоят чередою бутылкиС густым молоком.И каждая эта бутылка ростом —

С большущий дом.И горы вокруг ноздреватого сыра лежат,И этот сыр издаетБожественный аромат.Мышонок-глупышка, ужасно боясь,Что проснется вдруг,Жует и глотает душистый и сочныйКолбасный круг.Потом он находит три пачки пахучих,А в них – маргарин,И пачку за пачкой в мгновение окаСъедает – один!

Потом он находит тяжелые сладкие глыбы халвы.Потом уплетает остатки копченой свиной головы.И лишь когда брюшко его стало круглым,Как маленький мяч,Мышонок озяб, испугался, ударилсяВ жалобный плач.Бедняжка! Он только теперь,Озираясь, узнал,В какую ловушку из снега и льдаОн попал.А вдруг, превратившись в сосульку, в снежинку,Мышонок умрет?!

Напрасно костлявые серые лапкиЦарапают лед.И рад бы проснуться, и жалко:Когда еще онДосмотрит, чем кончитсяСтоль фантастический сон?

У меня много подружек, и у всех у них есть мужья – что ни муж, то чистое золото. А у меня есть мышонок и муха. А еще, по секрету, мне недавно по-настоящему сделал предложение один человек. Если я захочу, он пойдет за мной на край света. Я потом о нем вам расскажу.

Итак, в коллективе я считаюсь зумиком и фантазеркой. Надежда Семеновна мне как-то сказала:

– Чем попусту языком трепать, сочини что-нибудь путное и отнеси в журнал. С деньгами будешь. Писатели, они ведь деньги лопатой гребут.

Я так и сделала. Сочинила рассказ. В нем я писала про сторожку, которая стояла в тайге у железной дороги. У лесника была дочка. Она ходила в сарафане и в косы вплетала ромашки. Она у меня в рассказе только и делала, что гуляла по лесу и рвала ромашки. Когда мимо проносились скорые поезда дальнего следования, бородатые парни из окошек кричали ей и махали руками. И девушка испытывала неясную тревогу. И тревога эта все росла.

И вот однажды девушка уложила в чемодан сарафан, вплела в косы свежие ромашки и уехала. То есть совсем уехала. И вернулась только через много лет. В очередной отпуск. Она была в джинсах, а стриженые фиолетовые волосы украшала крупная пластмассовая заколка. Бревенчатые стены сторожки сотрясал рэп.

И все, кажется, было хорошо, но девушка горько плакала. Потому что ее отец, лесник, давно был похоронен на сельском кладбище. И когда она выбежала встречать скорый поезд, никто не закричал и не замахал из тамбура рукой. Потому что девушек в джинсах и с заколками бородатые парни видели на каждом шагу в своих городах.