Розовый террор

Лёля растерянно приняла тяжёленькое вялое тельце. Поправила шерстяную шапочку. Почему-то нагнулась и понюхала слежавшиеся влажные пахучие волосики. Было неудобно сидеть, сразу затекли руки, но она боялась пошевелиться.

МОЯ ДЖЕССИКА

История эта давняя. Относится к тем временам, когда в общественном транспорте висели зубастенькие коробочки компостеров. А водители сами нередко выступали в роли контролёров.

До Нового года оставалось три часа. Ковры были выбиты и почищены сухим снегом, стол сервирован холодными закусками, и из духовки пахло запекаемым гусем. Дочка из спальни крикнула, что она погибнет без мерцающей губной помады, которая единственная гармонирует с её вечерним платьем, и которую она забыла у Клековкиных. До Клековкиных, между прочим, нужно было пилить на троллейбусе в центр города. Он попробовал возмутиться и отстоять законное право поваляться у телевизора до прихода гостей. Но за дочку вступилась жена, а прекословить двум женщинам в доме…

В это же самое время на другом конце города в такой же светлой и теплой, пропитанной аппетитными запахами квартирке другая женщина в прихожей озабоченно влезала в пуховичок. Только что муж обнаружил, что в аптечке кончился атенолол. От одной мысли, что в новогоднюю ночь он останется без таблеток от давления, у него подскочило давление. А может, и не подскочило, просто уж очень муж любил себя и свое здоровье. Он так жалобно поглядывал на неё, вздыхал и держался за сердце, что она села обзванивать аптеки и отыскала-таки дежурную, правда, она находилась в самом центре города.

В салоне троллейбуса было холодно и крепко пахло нафталином от шуб и пальто. На освободившееся кожаное место рядом с ней сел высокий сутулый мужчина в потёртой дубленке. Помолчав с минуту, спросил:

– Простите, у вас проездной? Или зайкой едем?

– Что-что?!

– Остановка «Университетская, – хрипел в микрофон водитель. – На выход приготовьте талоны, проездные билеты.

А она в который раз тщетно перетряхивала сумочку: проездной забыла дома. Ну почему ей так всегда не везет? К выходу плелась последней, всё еще надеясь на лучшее. Водитель – молодой парень. А у неё: личико, фигурка и всё такое. Она взглянула на водителя с такой прелестной беспомощной улыбкой, что имей дверцы глаза, и они бы не устояли и, астматически зашипев, распахнулись.

– Штраф – рубль.

– У меня двадцать копеек в кармане… – В нежном девичьем голосе звенели слёзы, и голубые глаза в ореоле французских теней умоляли о пощаде.

– Тогда в парк.

Она с оскорблённым лицом бухнулась на место для пассажиров с детьми и инвалидов. В троллейбусно-трамвайном управлении её слегка пожурили и отпустили с миром. Но настроение весь остаток дня у нее было отвратительное.

– Ишь, какой, – шептала она и топырила губку в бледно-розовой помаде.

Он раскрыл коричневое портмоне и показал снимок под пластиковым квадратиком. С неё смотрела она сама двадцатипятилетней давности: смеющаяся, с вертикальными ямочками на щеках, с раскиданными по плечам белокурыми прядями. На самом деле это была вырезанная из глянцевого журнала фотография Джессики Ланж. Ей в молодости всегда говорили, что она ужас до чего похожа на эту американскую артистку. Потом говорили всё реже. Сейчас вообще ничего не говорили.

– В прихожей у нас такой же висит, увеличенный. Жена ругается. Смотри, говорит, застукаю я тебя с этой Джессикой – последние волосёнки выдеру. – Он доверчиво снял шапку и, в доказательство, нагнул голову. Открылись залысины, значительно подъевшие со лба и висков некогда великолепную прическу. А она подумала, что всю жизнь до сих пор очень часто воображала его на месте мужа… Даже в самые интимные моменты. Но вслух ничего не сказала.

Вероятно, это была ирония судьбы. Но на следующий день, когда она, запыхавшись, влетела в троллейбус с передней площадки, за стеклом сутулилась широченная спина вчерашнего водителя. Увидев её, он неожиданно расплылся в добродушной улыбке. Он едва не подмигнул ей как старой знакомой – это после такого вчерашнего свинства с его стороны. Скажите, каков нахал! Чтобы не видеть его мерзкой ухмыляющейся физиономии, она стала энергично протискиваться в конец троллейбуса.

– Товарищи пассажиры, задние двери открываться не будут. На выход приготовьте талоны, проездные билеты.

– Назло, разумеется, – усмехнулась она. Но у выхода поневоле оказалась последней, из чего он сделал неправильный вывод.

– Ага, зайка, снова попалась? – он загородил ей дорогу. – На вчерашнее дуешься? Не бойся, в парк не повезу. Но в наказание за вторичный бесплатный проезд тебя следует прокатить по кольцу туда и обратно. Тебя как зовут?

Вот тут она с убийственно-холодным видом не торопясь вынула студенческий проездной. Помахала у него под носом, выпрыгнула из троллейбуса и зашагала прочь.

Как полагается в новогоднюю ночь, мела метель.