Розы и тлен

«Поэтому сестра со светлыми волосами покинула дом и отправилась в путь, чтобы узнать, как помочь сестре. Она слышала, что в темном лесу живет колдунья, и думала, что та сможет ей помочь».

Все мои внутренности горели, желчь поднялась к горлу, руки тряслись от ярости. Это произошло спустя год, за три дня до Рождества.

Все содержимое моих ящиков было вывалено на пол. Ручки, кнопки, закладки для книг валялись вперемежку со свитерами, леггинсами и бельем. Книги были перерыты, простыни сорваны с постели.

Все мои тетрадки, все истории, которые я за всю жизнь написала, были уничтожены. Преданы огню и превратились в пепел. Крик Марин, пытавшейся спасти их.

Мои собственные истошные крики.

Невыносимая боль в руке. О боже, моя рука все еще продолжала гореть!

«Я научу тебя делать так, как я велю. Я уже сотни раз говорила, но все как об стенку горох. Я это делаю ради твоего же блага».

– Это не так, – прошептала я, и по рядам моих необычных зрителей прокатился ропот. Я переживала агонию, словно языки пламени все еще въедались в мою кожу, чувствовала запах дыма в носу и горле, и задыхалась. Я подняла глаза, но не увидела лиц. Я прикусила щеку, пока не почувствовала вкус крови, сильнее упираясь натертыми пальцами в носки своих изящных туфель, и упиваясь болью, потому что эта боль была настоящей, а не той, которую я испытывала, вновь оказываясь в прошлом. Наконец я нашла то место на странице, где остановилась, и продолжила читать вслух.

«– Конечно, я помогу тебе, – сказала колдунья младшей сестре. – И тебе, и твоей сестрице. Но хочу за это кое-что взамен.

– Я не постою за ценой, – ответила младшая, потому что любила свою темноволосую сестру, и ничего не знала о том, как следует торговаться с колдуньями, ведь хитрость была в том, чтобы ответить отказом первые два раза и лишь на третий раз согласиться на ее условия.

– Мне нужна служанка. Последнюю из них утащил дракон. Можешь пойти ко мне в услужение? – спросила ведьма.

– Конечно, – не задумываясь, ответила сестра с золотыми волосами.

Так она и поступила. Она прибирала в домике ведьмы, готовила для нее еду, шила ей одежду, потому что та не могла делать этого сама, так как любой стежок, сделанный ведьмой, тут же распускался».

Боль. Боль в каждом моменте, который я вспоминаю.

Синяки по всему телу. Болезненные щипки за то, что ерзаю на стуле. Пощечины за любое возражение. Синие полосы от ударов линейкой по спине и ногам за оценки ниже отличных. Произнесенные тихим голосом угрозы, так что никто не поверит, если я вдруг вздумаю пожаловаться. В конце концов, я ведь была прирожденной лгуньей. Все, кто занимается выдумками всяких небылиц, к этому склонны. Я мерзкая лгунья, ни на что в этой жизни не способная. Полное и законченное ничтожество.

Ее унизительные слова снова и снова звучали у меня в голове, эхом отдаваясь в каждом звуке, который я произносила, читая свою сказку-быль.

«Золотоволосая сестра работала, не покладая рук, пока не превратилась в собственную тень. Она была с ног до головы покрыта пылью и грязью, и вся почернела от усталости. Но ведьмы имеют обыкновение выполнять свои обещания. Прошел год и один день, и колдунья вручила девушке две серебряные цепочки изящного плетения.

– Она свяжут вас на веки вечные, – сказала она».

Снова видение. На сей раз сцена, которой я не видела собственными глазами.

Марин танцует. Голос матери:

«Имоджен просто тебе завидует. Она знает, что не такая хорошенькая, не такая талантливая, как ты, и не хочет, чтобы ты добилась успеха. Она не хочет, чтобы ты была счастлива».

Марин танцует, устремив взгляд в противоположную от матери стену.

«Вот почему она уехала. Она тебя не любит, поэтому никогда не вернется».

Марин теряет равновесие и падает.

Мое сердце разбивается. Но, в конце концов, разве не этого я хочу? Хочу, чтобы она снова упала, чтобы всегда пребывала в безысходности, осознавая, что талантлива, но не настолько, чтобы преуспеть?

«Когда золотоволосая сестра вернулась домой, она узнала, что старшая сестра покинула этот мир. Ее похоронили, и могилу ее можно было найти лишь по орешнику, который вырос на ней. Младшая сестра повесила одну серебряную цепочку на ветку, а вторую надела себе на шею, а потом распростерлась на могиле сестры, оплакивая ее, и уже никогда не поднялась.

Вскоре на могиле вырос розовый куст, покрытый цветами необычного цвета, лепестки этих роз сияли, словно чистое серебро. Побеги розы обвились вокруг орешника, и их уже невозможно было разделить.

Мать приходила туда каждый день, скорбя о том, что сделала с дочерьми, и горькими слезами поливала розовый куст и орешник».