Розы в декабре

холма на другой, солнечный. К счастью, особо раскапывать снег им не

приходилось, лишь в тех местах, где нанесло сугробы. На дальних пастбищах было

бы тяжелее. Охотники на кроликов переместились к стоянкам, где стригли овец.

Фиона понимала, что дети должны помогать взрослым в работе, однако разрешила им

пойти на пастбища только при условии, что вечером будет сделано домашнее

задание.

Что касается Эдварда, то она старалась сталкиваться с ним как можно реже.

Наступила оттепель, желтая трава высохла, и вскоре под ней стала пробиваться

молодая зелень. Фиона со страхом ждала, что со дня на день Эдвард объявит о

начале уроков верховой езды. Однажды вечером в пятницу Эдвард обратился к

Фионе:

— Надеюсь, у вас есть бриджи, мисс Фиона.

Фионе чуть не стало плохо.

— Да-а. В них удобно было работать в школьном саду. Но… это не бриджи для

верховой езды.

— Я знаю. Вы не поедете верхом. Завтра я дам вам первый урок.

Не успела она ответить, как Уильям радостно закричал: — Вот здорово. Мы все пойдем.

— Ну, нет. Я вам найду работенку, чтоб вы были как можно дальше от загона.

— Но я не хочу учиться ездить верхом, — в отчаянии запротестовала Фиона. — И не

понимаю, зачем…

— Вам надо научиться, мисс Макдоналд. В этих краях, где, кроме лошадиных троп, нет никаких дорог, ездить верхом необходимо. Длительные верховые прогулки, конечно, дело времени, но рано или поздно, когда жизнь в “Бель Ноуз” утратит

прелесть новизны, вам понадобится женское общество, а ближайшее селение

Уэйнвуд-Хиллз как раз на расстоянии доброй верховой прогулки. Скоро Дебора

Уэйнвуд вернется из круиза по Тихому океану. У вас с ней много общего.

— Чего именно? — спросила Фиона.

Эдвард оглянулся. Детей и след простыл, как это бывает с ними, когда взрослые

начинают обсуждать свои скучные дела.

— Ну, скажем, вы обе одинакового мнения обо мне, — насмешливо выложил Эдвард. —Дебби тоже считает меня твердолобым, высокомерным мужланом, совершенно не

понимающим женщин. — Их взгляды встретились. — В общем, к девяти будьте готовы.

И пожалуйста, без выкрутасов, я не принимаю никаких оправданий.

Фиона целую ночь не смыкала глаз. Все кошмары обрушились на нее. Может, сказать

Эдварду? А что, если он не поймет? Может, и поймет, но решит, что единственный

способ разделаться со страхом — это преодолеть его.

К завтраку она вышла в бриджах, но под глазами лежали темные круги, которые, словно синяки, выделялись на белой коже. Она молилась, чтоб погода испортилась, но день был, как назло, великолепный: изумрудная гладь озера сияла за окном под

ясным небом, розовым на горизонте; на фоне озера отчетливо серебрились

распускающиеся сережки ив, зеленовато-серые ветки австралийской акации, или

мимозы, как по привычке называла ее Фиона, начинали желтеть. Весна была на

пороге.

Фиона не могла доесть свою овсянку и чуть не подавилась тостом. Она видела, как

нахмурился Эдвард, но не придала этому значения. Он объяснил детям, кто чем

должен заниматься.

— А ты, Виктория, что-нибудь приготовь из еды. Стоило бы воспользоваться

уроками вашей гувернантки. Сделай какое-нибудь простенькое блюдо, но только

отнесись к этому серьезно. Мало ли что не нравится. Вот мисс Макдоналд не хочет

учиться верховой езде, но идет. А ты, Элизабет работу за нее не делай, лучше

приберись у себя в комнате. Я заметил, что твоя часть комнаты не такая

опрятная, как у Вики. Ясно? Мы скоро вернемся. Чем скорее мисс Макдоналд

научится ездить, тем спокойнее на душе у меня будет. Ну, идемте, мисс

Макдоналд, — вежливо позвал ее Эдвард.

Фиона тяжело вздохнула, потерла шрам, как делала это всегда, когда волновалась, и поплелась за ним. Молча подошли они к конюшне. Эдвард говорил с ней почти

ласково:

— Совершенно не о чем беспокоиться. Во-первых, вы любите животных, во-вторых, я

дам вам пони Джеймса, старину Хойхо, предобрая скотина. У нас как-то была

студентка университета, помогала по домашнему хозяйству, приехала на

рождественские каникулы немного подработать и попрактиковаться, а прожила целых

три месяца. Она чуть не умерла от страха, впервые увидев лошадей, а уезжая, не

могла расстаться с ними. Не так давно я получил от нее письмо. Она берет лошадь

напрокат у себя в городе, так ей полюбилась верховая езда.

Эдвард пошел в конюшню и вернулся со старым Хойхо; на спину ему был наброшен

мешок.

— А где… а седло?

— Первый раз лучше так. Это дает вам особое ощущение тепла и движений

животного.

Фиона отскочила в сторону. Ничего себе, ощущение тепла и движений животного !

Что за ужас! Она взглянула на крепкие копыта, крутой бок, крупные оскаленные

зубы… В глазах потемнело. Она пыталась успокоиться. Нельзя проявлять слабость

перед Эдвардом. Жалость ему неведома.

Эдвард подставил ладонь ей под ногу.

— Надеюсь, вы не перекинете меня через спину?

— Я в этом деле не новичок. Не бойтесь. Он дал ей в руки ненатянутый конец

поводьев.

— Вы уверены, что он не двинется, когда я буду садиться?

Он усмехнулся, показав крепкие белые зубы.

— Честно говоря, ему надо здорово врезать по крестцу, чтоб заставить сдвинуться

с места. Он такой ленивый. К тому же я взял его под уздцы. Ну, раз, два! Опля!