Ртуть

Настолько отчаянно, что по меньшей мере четыре претендентки были отравлены. Не знаю, отравила ли герцогиня кого-нибудь собственноручно, но общеизвестно, что она предоставляла своё нагое тело в качестве живого алтаря для чёрных месс, проводившихся в заброшенной сельской церкви возле Версаля. Это было до того, как король узнал, что его двор кишит сатанистами, и учредил chambre ardente[109]. В числе других четырёхсот с лишним дворян герцогиню арестовали и допросили, но уличить ни в чём не смогли.

Собственно, я хочу сказать, что герцогиня д’Уайонна – очень важная дама и принимает свою сестру маркизу д’Озуар по самому высокому разряду. Войдя в её салон, я изумилась, увидев моего хозяина, графа де Безье, на табуреточке столь низкой, что казалось, будто он сидит на корточках, как собака. И впрямь, он втянул голову в плечи и поглядывал на маркизу, словно ждущая удара деревенская шавка. Герцогиня восседала в кресле литого серебра, а маркиза – на стуле без подлокотников, тоже серебряном.

Я осталась стоять. Опустив перечисление скучных церемоний и светской болтовни, сразу перейду к сути: маркиза сказала, что ищет наставницу для своей дочери. Нынешняя гувернантка практически неграмотна, и потому девочка отстаёт в развитии или, возможно, она умственно неполноценна. Почему-то маркиза остановилась на моей кандидатуре, это работа д’Аво.

Я разыграла изумление и довольно долго отказывалась под тем предлогом, что не справляюсь с такой ответственностью, и, вообще, кто же будет присматривать за бедными Беатрисой и Луи? Граф де Безье сообщил мне радостную весть: он покидает Версаль, ибо перед ним открываются блистательные возможности на юге.

Вы, возможно, не знаете, что для французского дворянина единственный способ заработать, не теряя касты, – поступить офицером на торговый корабль. Безье получил место на судне Французской Ост-Индской компании; весной он отправляется из бухты д’Аркашон к мысу Доброй Надежды, далее на восток и, если я что-нибудь в этом смыслю, на корм рыбам.

Если на следующий год мадам де Ментенон откроет, как собирается, пансион для девиц из обедневших дворянских семей в Сен-Сире, предмет её личной одержимости – Сен-Сир – лежит сразу за стеной Версаля, Беатрису можно будет отправить туда – пусть постигает навыки придворной жизни.

В таких обстоятельствах мне, разумеется, негоже было упрямиться и оставалось лишь с благодарностью принять лестное предложение, посему пишу Вам уже с нового места – мансарды над покоями герцогини. Один Бог ведает, какие приключения меня ждут! Маркиза рассчитывает прожить в Версале до конца месяца, король, как всегда, проведёт октябрь в Фонтенбло, а без него в Версале делать нечего, после чего отбудет в Дюнкерк. Я, разумеется, отправлюсь с ней, а до тех пор ещё раз непременно Вам напишу.

Графу д’Аво

25 сентября 1685

Две недели, как я на службе у маркизы д’Озуар, и неделя до того, как мы отбываем в Дюнкерк; соответственно, это моё последнее письмо до отъезда.

Если я правильно угадываю Ваши намерения, в Дюнкерке я должна пробыть ровно столько, сколько надо, чтобы подняться по сходням отплывающего в Голландию корабля. Если так получится, то все письма, отправленные после сегодняшнего дня, доберутся до Амстердама после меня.

Когда я приехала сюда и остановилась на ночь в Париже, то имела возможность наблюдать в окно следующую сцену: на рыночной площади перед домом, куда Вы любезно меня направили, некие люди установили балку наподобие тех, с помощью которых купцы поднимают на чердак товары. Через балку перекинули верёвку, а внизу развели костёр.

Приготовления собрали значительную толпу, и мне трудно было разглядеть, что творится внизу, но по хохоту толпы и дрожанию верёвки я заключила, что там происходит какая-то потешная борьба. Из толпы вырвалась кошка, за которой тут же погнались двое мальчишек. Наконец верёвка натянулась, и в воздух взвился огромный мешок; он повис над огнём, и я решила, что в нём жарят или коптят какие-то колбасы.