Рубаи

Иль кубок осуши — тоски пройдет и след.

Но стал ты суфием, увы! Не пьешь, не куришь,

Булыжник погрызи — вот мой тебе совет.

92

От вешнего дождя не стало холодней;

Умыло облако цветы, и соловей

На тайном языке взывает к бледной розе:

«Красавица, вина пурпурного испей!»

93

Вы говорите мне: «За гробом ты найдешь

Вино и сладкий мед, Кавсар[11] и гурий». Что ж,

Тем лучше. Но сейчас мне кубок поднесите:

Дороже тысячи в кредит — наличный грош.

94

В тот час, как свой наряд фиалка расцветит

И ветер утренний в весенний сад влетит,

Блажен, кто сядет пить вдвоем с сереброгрудой

И разобьет потом бокал о камень плит.

95

Я пьяным встретил раз пред дверью кабака

С молельным ковриком и кубком старика;

Мой изумленный взор заметив, он воскликнул:

«Смерть ждет нас впереди, давай же пить пока!»

96

Сей жизни караван не мешкает в пути:

Повеселившись чуть, мы прочь должны уйти.

О том, что завтра ждет товарищей, не думай,

Неси вина сюда, — уж рассвело почти.

97

Пред взором милых глаз, огнем вина объятый,

Под плеск ладоней в пляс лети стопой крылатой!

В десятом кубке прок, ей-ей же, невелик:

Чтоб жажду утолить, готовь шестидесятый.

98

Увы, от мудрости нет в нашей жизни прока,

И только круглые глупцы — любимцы рока.

Чтоб ласковей ко мне был рок, подай сюда

Кувшин мутящего наш ум хмельного сока!

99

Один Телец висит высоко в небесах,

Другой своим хребтом поддерживает прах.

А меж обоими тельцами, — поглядите, —

Какое множество ослов пасет Аллах!

100

Общаясь с дураком, не оберешься срама.

Поэтому совет ты выслушай Хайяма:

Яд, мудрецом тебе предложенный, прими,

Из рук же дурака не принимай бальзама.

101

Не ставь ты дураку хмельного угощенья,

Чтоб оградить себя от чувства отвращенья:

Напившись, криками он спать тебе не даст,

А утром надоест, прося за то прощенья.

102

С той горсточкой невежд, что нашим миром правят

И выше всех людей себя по званью ставят,

Не ссорься! Ведь того, кто не осел, тотчас

Они крамольником, еретиком ославят.

103

Те, у кого лежит к познанию душа,

Доят быков. Ах, жизнь для тех лишь хороша,

Кто в платье скудности духовной щеголяет, —

За мудрость не дают в дни наши ни гроша.

104

У занимающих посты больших господ

Нет в жизни радостей от множества забот,

А вот подите же: они полны презренья

Ко всем, чьи души червь стяжанья не грызет.

105

Чтоб угодить судьбе, глушить полезно ропот.

Чтоб людям угодить, полезен льстивый шепот.

Пытался часто я лукавить и хитрить,

Но всякий раз судьба мой посрамляла опыт.

106

О чадо четырех стихий, внемли ты вести

Из мира тайного, не знающего лести!

Ты зверь и человек, злой дух и ангел ты:

Все, чем ты кажешься, в тебе таится вместе.

107

Прославься в городе — возбудишь озлобленье.

А домоседом стань — возбудишь подозренье.

Не лучше ли тебе, хотя б ты Хизром[12] был,

Ни с кем не знаться — жить всегда в уединенье?

108

В молитве и посте я, мнилось мне, нашел

Путь к избавлению от всех грехов и зол;

Но как-то невзначай забыл про омовенье,

Глоток вина хлебнул — и прахом пост пошел.

109

Молитвы побоку! Избрав благую часть,

В беспутство прежнее решил я снова впасть

И, шею вытянув, как горлышко сосуда,

К сосудам кабака присасываюсь всласть.

110

Мы пьем не потому, что тянемся к веселью,

И не разнузданность себе мы ставим целью.

Мы от самих себя хотим на миг уйти

И только потому к хмельному склонны зелью.

111

Ко мне ворвался ты, как ураган, Господь,

И опрокинул мне с вином стакан, Господь!

Я пьянству предаюсь, а ты творишь бесчинства?

Гром разрази меня, коль ты не пьян, Господь!

112

Не бойся, о Хайям, что ты заслужишь тут

Мученья вечные в аду за хмель и блуд.

Тому, кто не грешил, не будет и прощенья:

Лишь грешники себе прощение найдут.

113

Скорее пробудись от сна, о мой саки[13]!

Налей пурпурного вина, о мой саки!

Пока нам черепа не превратили в чаши,

Пусть будет пара чаш полна, о мой саки!

114

Огню, сокрытому в скале, подобен будь,

А волны смерти все ж к тебе разыщут путь.

Не прах ли этот мир? О, затяни мне песню!

Не дым ли эта жизнь? Вина мне дай хлебнуть!

115

Сей мир, в котором ты живешь, — мираж, не боле,

Так стоит ли роптать и жаждать лучшей доли?

С мученьем примирись и с роком не воюй:

Начертанное им стереть мы в силах, что ли?

116

Я бородой мету кабацкий пол давно,

Душа моя глуха к добру и злу равно.

Обрушься мир, — во сне хмельном пробормочу:

«Скатилось, кажется, ячменное зерно».

117

Ты все пытаешься проникнуть в тайны света,

В загадку бытия… К чему, мой друг, все это?

Ночей и дней часы беспечно проводи,

Ведь все устроено без твоего совета.

118

Пред пьяным соловьем, влетевшим в сад, сверкал

Средь роз смеющихся смеющийся бокал;

И, подлетев ко мне, певец любви на тайном

Наречии: «Лови мгновение!» — сказал.

119

Мне чаша чистого вина всегда желанна,

И стоны нежных флейт я б слушал неустанно.

Когда гончар мой прах преобразит в кувшин,

Пускай наполненным он будет постоянно.

120

Увы, нас вычеркнет из книги жизни рок,

И смертный час от нас, быть может, недалек.

Не медли же, саки, неси скорее влагу,

Чтоб ею оросить наш прах ты завтра мог.

121

К чему кумирен дым, светильники мечетей?

К чему про рай и ад все разговоры эти?

Наставницей-судьбой от века на доске