Читаем Рубайят полностью

Все тайны мира ты открыл... Но все ж Тоскуешь, втихомолку слезы льешь. Все здесь не по твоей вершится лоле. Будь мудр, доволен тем, чем ты живешь.

x x x

И опять небосвод неразгаданной тайной зажжется... От коварства его ни Махмуд, ни Аяз * не спасется, Пей вино, ибо вечная жизнь никому не дана. Кто из жизни ушел, тот, увы, никогда ве вернется.

x x x

Гласит завет: "Прекрасен рай с любовью девы неземной" А я в ответ: "Отрадней мне здесь виноградный сок хмельной" Бери наличность, откажись от неналичного расчета. Приятен только издали тревожный барабанный бой.

x x x

Будь весел! Море бедствий бесконечно. Круговорот светил пребудет вечно. Но завтра ты пойдешь на кирпичи У каменщика под рукой беспечной .

x x x

Коль наша жизнь мгновение одно, Жить без вина, поистине, грешно. Что спорить, вечен мир или невечен,Когда уйдем, нам будет все равно.

x x x

0 судьба! Ты насилье во всем утверждаешь сама. Беспределен твой гнет, как тебя породившая тьма. Благо подлым даришь ты, а горе - сердцам благородным. Или ты не способна к добру, иль сошла ты с ума?

x x x

Знаю сам я пороки свои.- Что мне делать? Я в греховном погряз бытии.- Что мне делать? Пусть я буду прощен, но куда же я скроюсь От стыда за поступки мои? - Что мне делать?

x x x

Мы сперва покупаем вино молодое, За два зернышка все уступаем земное. Ты спросил! "Где ты будешь - в аду иль в раю?" Дай вина и оставь меня, братец, в покое.

x x x

Если истина в мире условна, что ж сердце губя, Предаешься ты скорби, страданья свои возлюбя. С тем, что есть, примирись, о мудрец. То, что вечным каламом Предначертано всем, не изменится ради тебя.

x x x

Я мук разлуки нашей не забуду. Ищу тебя, невольно веря чуду. Ты к страждущим, покинутым вернись! И в сонме душ твоей я жертвой буду.

x x x

С людьми ты тайной не делись своей. Ведь ты не знаешь, кто из них подлей. Как сам ты поступаешь с божьей тварью, Того же жди себе и от людей.

x x x

Я красоты приемлю самовластье. К ее порогу сам готов припасть я. Не обижайся на ее причуды. Ведь все, что от нее исходит - счастье.

x x x

Влюбленные, пьяные - вновь мы без страха Вину поклоняемся, вставши иэ праха, И сбросив, как рубище, плен бытия, Сегодня вступаем в чертоги аллаха.

x x x

Как жаль, что бесполезно жизнь прошла, Погибла, будто выжжена дотла. Как горько, что душа томилась праздно И от твоих велений отошла.

x x x

Хоть я в покорстве клятвы не давал, Хоть пыль грехов с лица не отмывал, Но верил я в твое великодушье. И одного двумя не называл.

x x x

Ты учишь:"Верные в раю святом Упьются лаской гурий и вином" Какой же грех теперь в любви и пьянстве, Коль мы в конце концов к тому ж придем?

x x x

Коль раздобуду я вина два мина, Лепешку и жаркое из барана И с милой средь руин уединюсь,То будет мир, достойный лишь султана.

x x x

Когда наши души уйдут, с телами навек разлучась, Из праха умерших давно построят надгробье для нас. И долгие годы пройдут, и правнуки наши умрут, Пойдем на надгробье для них и мы, в кирпичи превратясь.

x x x

"Те, что живут благочестиво,-имамы говорят,Войдут такими же, как были, в господень райский сад." Мы потому не расстаемся с возлюбленной, с виномВедь может быть, как здесь мы жили, так нас и воскресят.

x x x

Небосвод! Лишь от злобы твоей наши беды идут. От тебя справедливости мудрые люди не ждут. О земля! Если взрыть глубину твоей груди холодной, Сколько там драгоценных алмазов и лалов найдут?

x x x

"Всех пьяниц и влюбленных ждет геенна." Не верьте, братья, этой лжи презренной! Коль пьяниц и влюбленных в ад загнать, Рай опустеет завтра ж, несомненно.

x x x

По краям этой чаши прекрасной вились письмена, Но разбита и брошена в пыль на дорогу она. Обойди черепки осторожно. Была ведь, быть может, Эта чаша из чаши прекрасной главы создана.

x x x

Зачем ты пользы ждешь от мудрости своей? Удоя от козла дождешься ты скорей. Прикинься дураком - и больше пользы будет. А мудрость в наши дни дешевле, чем порей.

x x x

Зачем, о грехах вспоминая, Хайям, убиваешься ты? О грешник, иль в милости божьей душой сомневаешься ты? Коль не было бы грехов, то не было бы и прощенья. Прощенье живет для греха. Так о чем сокрушаешься ты?

x x x

Эй, неженка, открой навстречу утру взгляд, И пей вино и пой, настроив струнный лад. Ведь кто сегодня жив, тот завтра будет взят, А кто ушел навек, тот не придет назад.

x x x

Когда смерть меня схватит, задора полна, Как меня, словно птицу, ощиплет она, Вы из персти моей смастерите кувшин. Может быть, оживит меня запах вина.

x x x

Чтоб обмыть мое тело, вина принесите, Изголовье могилы вином оросите. Захотите найти меня в день воскресенья,Труп мой в прахе питейного дома ищите.

x x x

Мне говорят: "Не пей, чтоб не попасть в беду, Иначе в судный день очутишься в аду" - Пусть так, но я отдам за чашу оба мира И до пьяна упьюсь, и пьяный в гроб сойду.

x x x

Кто мы - Куклы на нитках, а кукольщик наш-небосвод Он в большом балагане своем представленье ведет. Он сейчас на ковре бытия нас попрыгать заставит, А потом в свой сундук одного за другим уберет.

x x x

Перейти на страницу:

Похожие книги

Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное
Что такое философия
Что такое философия

Совместная книга двух выдающихся французских мыслителей — философа Жиля Делеза (1925–1995) и психоаналитика Феликса Гваттари (1930–1992) — посвящена одной из самых сложных и вместе с тем традиционных для философского исследования тем: что такое философия? Модель философии, которую предлагают авторы, отдает предпочтение имманентности и пространству перед трансцендентностью и временем. Философия — творчество — концептов" — работает в "плане имманенции" и этим отличается, в частности, от "мудростии религии, апеллирующих к трансцендентным реальностям. Философское мышление — мышление пространственное, и потому основные его жесты — "детерриториализация" и "ретерриториализация".Для преподавателей философии, а также для студентов и аспирантов, специализирующихся в области общественных наук. Представляет интерес для специалистов — философов, социологов, филологов, искусствоведов и широкого круга интеллектуалов.Издание осуществлено при поддержке Министерства иностранных дел Франции и Французского культурного центра в Москве, а также Издательства ЦентральноЕвропейского университета (CEU Press) и Института "Открытое Общество"

Жиль Делез , Жиль Делёз , Пьер-Феликс Гваттари , Феликс Гваттари , Хосе Ортега-и-Гассет

Философия / Образование и наука
2. Субъективная диалектика.
2. Субъективная диалектика.

МатериалистическаяДИАЛЕКТИКАв пяти томахПод общей редакцией Ф. В. Константинова, В. Г. МараховаЧлены редколлегии:Ф. Ф. Вяккерев, В. Г. Иванов, М. Я. Корнеев, В. П. Петленко, Н. В. Пилипенко, А. И. Попов, В. П. Рожин, А. А. Федосеев, Б. А. Чагин, В. В. ШелягСубъективная диалектикатом 2Ответственный редактор тома В. Г. ИвановРедакторы:Б. В. Ахлибининский, Ф. Ф. Вяккерев, В. Г. Марахов, В. П. РожинМОСКВА «МЫСЛЬ» 1982РЕДАКЦИИ ФИЛОСОФСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫКнига написана авторским коллективом:введение — Ф. Ф. Вяккеревым, В. Г. Мараховым, В. Г. Ивановым; глава I: § 1—Б. В. Ахлибининским, В. А. Гречановой; § 2 — Б. В. Ахлибининским, А. Н. Арлычевым; § 3 — Б. В. Ахлибининским, А. Н. Арлычевым, В. Г. Ивановым; глава II: § 1 — И. Д. Андреевым, В. Г. Ивановым; § 2 — Ф. Ф. Вяккеревым, Ю. П. Вединым; § 3 — Б. В. Ахлибининским, Ф. Ф. Вяккеревым, Г. А. Подкорытовым; § 4 — В. Г. Ивановым, М. А. Парнюком; глава Ш: преамбула — Б. В. Ахлибининским, М. Н. Андрющенко; § 1 — Ю. П. Вединым; § 2—Ю. М. Шилковым, В. В. Лапицким, Б. В. Ахлибининским; § 3 — А. В. Славиным; § 4—Г. А. Подкорытовым; глава IV: § 1 — Г. А. Подкорытовым; § 2 — В. П. Петленко; § 3 — И. Д. Андреевым; § 4 — Г. И. Шеменевым; глава V — M. Л. Лезгиной; глава VI: § 1 — С. Г. Шляхтенко, В. И. Корюкиным; § 2 — М. М. Прохоровым; глава VII: преамбула — Г. И. Шеменевым; § 1, 2 — М. Л. Лезгиной; § 3 — М. Л. Лезгиной, С. Г. Шляхтенко.

Валентина Алексеевна Гречанова , Виктор Порфирьевич Петленко , Владимир Георгиевич Иванов , Сергей Григорьевич Шляхтенко , Фёдор Фёдорович Вяккерев

Философия