Рубин из короны Витовта

Заказав себе ужин, Вильк присел к столу и начал исподтишка присматриваться к собравшимся. Напротив него примостился какой-то странствующий монах, который с удовольствием пил пиво, но как раз он интересовал Вилька меньше всего. Впрочем, весьма скоро шляхтич приметил и тех, кто ему был нужен. Оба немца сидели в дальнем углу, и на плече одного из них висела добротная сумка телячьей кожи.

Тем временем слуга принёс блюдо с мясом, густо приправленным зеленью, но едва шляхтич принялся есть, как монах, поставив кружку на стол и обращаясь к Вильку, с вызовом заметил:

– Какой у пана богатый перстень…

Ответить Вильк не успел. Он только глянул на камень, подаренный ему в Кракове Мозелем, как снаружи, от ворот, послышались громкий треск и воинственные вопли. Гомон в трапезной мгновенно прекратился. Все словно замерли, настороженно прислушиваясь к тому, что делается там, во дворе, и только Вильк, сорвавшись с места и оттолкнув остолбеневшего монаха, стал протискиваться поближе к немцам.

Когда же шум свалки, проходившей возле ворот, стал намного громче, в трапезной началось столпотворение и под растерянные выкрики:

– Напад!.. Прячьтесь!.. – все, кто тут был, бросились врассыпную.

Вильку было всё равно, кто куда побежал, так как сам он неотступно держался позади немца с сумкой, а тот почему-то заскочил в коридор, заканчивавшийся лестницей, ведущей наверх. Тут на какой-то момент Вильк с немцем остались один на один и шляхтич, воспользовавшись случаем, изо всей силы треснул хозяина сумки кулаком по затылку. Тот мешком свалился на пол, а Вильк, чтобы не терять времени, выхватил засапожный нож, перерезал ремень, ухватил сумку и опрометью кинулся в свою комнату.

Затворив за собой дверь и понимая, что его люди вот-вот будут тут, Вильк, едва отдышавшись, рванул металлическую застёжку и торопливо заглянул в сумку. На миг ему вспомнилась сумка Мозеля, где купец прятал свои драгоценности, и что-то подобное шляхтич ожидал увидеть и здесь. Однако, к его разочарованию, в сумке были лишь какие-то бумаги, и Вильк, кое-как снова застегнув клапан, в спешке похватал свои вещи и сломя голову бросился прочь…

* * *

В замке Сосновец шла настоящая суматоха – такого ни слуги, ни кто-либо из залоги припомнить не мог. Ещё бы! Целый день, почти с самого утра, от ворот летели сигналы прибытия, а замковые трубачи, неотступно сидевшие в воротной башне, каждый раз в ответ выдували особое приветствие – так называемую «встречу».

И каждый раз, едва услыхав звуки рога или сурмы[174], вся челядь сбегалась во двор, так как точно знала, что сегодня в замок Сосновец съезжаются знатнейшие шляхтичи королевства. К тому же хозяин замка, сам коронный гетман, встречал гостей на ступенях дворца, и хотя при этом глашатай не сообщал, кто именно прибыл, – необходимости такой не было.

Не успевал ещё очередной гость миновать ворота, как в толпе дворовой челяди находился кто-то осведомлённый, и среди людей проносилось:

– Ты гляди, сам сенатор Войцех Ястрембец прибыл…

С появлением следующей кавалькады во дворе звучал удивлённый выкрик:

– То ж Ян Тарновский, воевода краковский!..

А когда в ворота четвернёй цугом въехал архиепископ Олесницкий, людей всколыхнул взрыв эмоций, и страже пришлось оттеснять челядь подальше от кареты, чтоб ничто не помешало наиважнейшему гостю беспрепятственно выйти наружу. Впрочем, несмотря на усердия стражи, среди возбуждённой дворни находились такие вирни[175]

, особенно женщины, которые, любой ценой одолев все преграды, старались хотя бы коснуться края одежды святого отца.

В общем, важных гостей собралось достаточно много. В замок Сосновец прибыли представители Мазовии – Михайловские, из Великой Польши – Остророги, а также Самотульские и другие. Всех их нужно было встретить, провести в покои, обиходить их коней и, ясное дело, разместить да ещё и накормить прибывший с ними почт.

И поскольку сам пан коронный гетман был занят приёмом главных гостей, все эти многочисленные хлопоты свалились на голову пани Беаты, и навряд бы она смогла со всем справиться, если б не помощь Шомоши. Так получилось, что в Сосновце временно не было каштеляна, и гетман пока что поручил его обязанности Ференцу.

Шомоши решительно взялся за дело, причём всё, что касалось размещения сопровождавших, он поручил Вильку, который после удачного выполнения задания стал (по крайней мере, в глазах Шомоши) человеком, заслуживающим доверия. Так что общими усилиями Ференца, Беаты и Вилька со всеми сложностями как-то обошлось…

А пока эти трое занимались второстепенными делами, важные магнаты, сидя в покоях и ожидая припоздавших, обсуждали насущные дела. Когда же архиепископ Олесницкий, прибывший последним, зашёл во дворец, все, прекратив разговоры и отложив званый обед, собрались в небольшом зале, чтобы выслушать сообщение коронного гетмана, который и собрал можновладцев сюда.

Сам же хозяин, подождав, пока все приглашённые сели, встал и встревоженно сообщил: