Рубин царя змей

– Чего ты расстраиваешься? Конечно, это очень грустная ситуация, но мы, к счастью, не сайяхасси. Нам это не грозит. У простых хасси, как мы с тобой, слишком мало шансов выносить младенца. Поэтому мираи ограждают нас от таких неприятностей. Мне каждый день дают пить специальный отвар трав, от которого я становлюсь не способна зачать. Тебе тоже должны его давать.

– Да, конечно, – громко сглотнула Иллиана. – Я же хасси, конечно, дают.

И еле слышно фыркнула, стиснув зубы.

Миллита улыбнулась, не заметив перемены в настроении своей собеседницы.

Они проболтали до самого обеда. Время пролетело незаметно, и Иллиана была рада, что нашла, с кем поговорить в этом огромном, не слишком гостеприимном замке. Ближе к полудню девушки, наконец, распрощались, и Иллиана направилась к себе в комнаты, чтобы покушать.

Около часу дня Герхарсия принесла обед. На этот раз она вела себя идеально. Как говорится, тише змеи, мягче чешуи. И не скажешь, что это та самая служанка, которая не умеет держать язык за зубами. Лишь в самом конце, перед уходом, она вдруг бросила:

– Царевич Торриен просил передать тебе эту записку.

Положила на стол и удалилась восвояси.

Иллиана едва дождалась, когда за той захлопнется дверь. Подскочила к столику и схватила маленький черный листок, сложенный пополам. На нем золотыми буквами уже знакомым девушке почерком было написано:

«Мое сокровище. Прости, что не смогу прийти после обеда, как обещал. Случилось нечто неотложное, требующее моего немедленного вмешательства. Очень надеюсь, что смогу навестить тебя вечером, пока еще ты не легла спать…»

И внизу неожиданная приписка:

«Скучай».

Иллиана резко выдохнула, представив, как улыбались мягкие губы царевича в момент, когда его рука выводила это прощание.

Девушка не смогла не улыбнуться в ответ, хотя после новостей, которые ей рассказала сегодня Миллита, признаться, радоваться совершенно не хотелось.

Иллиана отложила послание и спокойно пообедала. Торопиться все равно было некуда. А через некоторое время прямо к ней на стол вдруг забралась неизвестно откуда взявшаяся Шелиссхелисса.

– Ой, привет, – проговорила девушка, отставляя столовые приборы. – Где ты была? Я не видела тебя, когда пришла.

– Гуляла. Цветами любовалас-с-сь, архитектурой. И вовсе не гонялас-с-сь за разноцветными птичками, – прошипела змейка, и ее желтоватые глаза хитро сверкнули.

Иллиана прищурилась.

– Сдается мне, – проговорила она, – что ты меня обманываешь!

– Ну что ты! – фыркнула змея, и даже ее мордочка будто бы вытянулась. – А как ты провела утро?

– О! Восхитительно, – пробурчала девушка. – Узнала, что, вероятнее всего, царевич выкупил меня из родного дома для того, чтобы я родила ему ребенка. Шанс выжить у меня после этого примерно два из трех. Дивное утро, одним словом!

Змейка покивала головой.

– Да-да, ничего нового, – прошипела в ответ. – Если будет девочка, ш-ш-шансов выжить больш-ш-ше. Так что молис-с-сь Иль-Хайят.

– Но я не хочу! – воскликнула Иллиана, понимая, что все утро держала этот стресс в себе и только сейчас эмоции начали прорываться наружу. – Я к матери хочу! И без всяких ядовитых мираев у себя в животе! Я не племенная кобыла!

– Конеш-ш-шно, – кивнула змея, ничуть не удивившись ее вспышке. – Ты не племенная, ты с-с-самая обычная кобыла. Племеная – это Райела, дочь царя. А ты – прос-с-сто человек.

– Это шутка такая? – выдавила через силу Иллиана, подумывая о том, укусит ли ее Изумрудка, если попробовать ту слегка придушить.

Шелиссхелисса открыла пасть и беззвучно затряслась.

– Ну, хвала Светлейшей чете, – проговорила девушка, разобрав в этих движениях змеиный смех.

– Не беспокойс-с-ся, – через минуту продолжила рептилия, сверкнув изумрудной чешуей. – Царевич Торриен – не Дарьеш, он не подвергнет тебя случайной опас-с-сности. Тебе повезло с-с-с ним. Вечером, когда он придет, с-с-спрос-с-си у него с-с-сама. И он наверняка ответит…

Иллиана прищурилась.

– А откуда ты знаешь, что Торриен придет только вечером?

– Ну, я предположила, что его нынеш-ш-шнее занятие продержит его не один час-с-с.

Шелиссхелисса выглядела до того невозмутимо, что ее снова захотелось чем-то пристукнуть. Иллиану мгновенно начало распирать любопытство. Более того, щеки вдруг вспыхнули, а сердце застучало невероятно быстро, почувствовав укол ревности.

– А где он, Изумрудка? Он что, с другой женщиной?!

Желтоватые глаза змеи хитро блеснули.

– Кто-то влюбилс-с-ся в с-с-своего мирая? – прошипела она, чем-то чрезвычайно довольная.

– С чего ты взяла? – тихо выдохнула девушка, еще сильнее покраснев. – И вообще… это не имеет отношения к делу. Ты сказала, что знаешь, где Торриен? Что у него за дело?

Змейка еще пару секунд помолчала, многозначительно растягивая паузу, и, когда Иллиане, казалось, совсем стало невмоготу терпеть, ответила:

– Торриен в темницах замка.

– Его посадили в темницу? – ахнула девушка, прикрыв рот ладонью. В широко распахнутых глазах застыл ужас.

Шелиссхелисса снова беззвучно засмеялась.