Рубин царя змей

– Образец номер сорок девять из тридцать первой партии, – проговорил Торриен, и мужчина рядом стремительно склонился к тетрадке, что-то записывая.

Золотой змей капнул содержимое пробирки в стеклянную чашу, стоящую на столе, и тут же приставил к полученной жидкости микроскоп.

– Активируй огонь, – приказал он, и мужчина рядом тут же поднес кисть под пробирку. Из самого центра ладони вверх взметнулись мягкие голубоватые язычки пламени, которые явно предназначались не для нагрева.

– Илитротоксин нейтрализован на две трети, – радостно продолжил Торриен, но в следующий миг его голос понизился до разочарованного: – Белок крови свернулся.

И вдруг повернул голову, увидев в дверях застывшую девушку.

– Иллиана? Что ты тут делаешь?

– Пришла помочь, – честно отозвалась она и смело шагнула вперед.

– Помочь? – Торриен отложил пробирку, снял очки и пошел ей навстречу, слегка сдвинув брови.

Второй мирай, что остался стоять позади него, глубоко вздохнул, тоже откладывая писчее перо, сложил руки на груди и нахмурился.

Царевич подошел к Иллиане, беспокойно взглянув в глаза.

– Что-то случилось? – спросил он, безошибочно угадывая эмоции девушки.

Она поджала губы и кивнула.

– Узнала… про Миллиту.

Золотой змей стиснул зубы и вздохнул. Иллиане показалось, будто он принял решение не выпроваживать ее из лаборатории, как хотел прежде.

– Проходи, – махнул рукой, приглашая пройти дальше.

– Что? Но, Торриен, мы слишком заняты! – возопил, всплеснув руками, пухлый мирай, переминаясь с ноги на ногу.

Иллиана проследила за его движениями, удивляясь, почему один из Великих змеев за работой использует человеческий облик. Вроде бы в этой ипостаси они были слабее и медленнее. И большинство граждан Верхней Шейсары все-таки не признавали иных нижних конечностей, кроме хвоста.

Торриен снова проследил за ее взглядом и тут же проговорил, скрывая улыбку:

– Милая, это дженмирай Ниргуз.

А затем добавил тише, так, чтобы слышала только она:

– В лаборатории слишком мало места для истинного облика.

Иллиана представила, как огромные хвосты ползают по полу, сбивая столы, роняя стулья на пол и повреждая оборудование, и ее губы дрогнули в улыбке.

Все же не во всем мираи превосходили людей.

– Ниргуз, – продолжил царевич, – это Иллиана, моя хасси. Я думаю, она не будет нам мешать, если постоит и посмотрит на работу. Ты же понимаешь, что для нее это не менее важно, чем для нас?

На последней фразе Торриен сделал упор, добавив в голос металла. Ниргуз глубоко вздохнул и кивнул.

Иллиана же вздрогнула, осознав, что именно он имел в виду.

Усадив девушку в высокое мягкое кресло рядом с вытяжным шкафом, Торриен вернулся к своему занятию.

– Образец номер пятьдесят из тридцать первой партии, – проговорил он, поднимая в руки новую колбочку. Повторил все прошлые манипуляции, а Ниргуз стремительно подставил под пробирку ладонь с легким прозрачным пламенем. – Илитротоксин нейтрализован на три пятых, – продолжал наблюдения царевич. – Кровь свернулась.

Следующие полчаса ничего не менялось, кроме пробирок и чашечек, куда капала жидкость. Когда Торриен наконец отложил все, устало уперев руки в стол и склонив голову, Иллиана тихо спросила:

– А огонь нужен для ускорения реакции?

Ниргуз бросил на нее высокомерный, чуть презрительный взгляд и отошел в сторону. Через минуту он и вовсе ушел в другое помещение, а девушка осталась наедине со своим царевичем.

– Да, – кивнул Торриен и вяло улыбнулся. – Ты молодец.

– Расскажешь мне, что конкретно вы делаете? – спросила она, с волнением сжимая и разжимая пальцы.

Честно говоря, она не надеялась, что царевич ударится в объяснения. Да и сама она не химик, вряд ли поняла бы хоть что-то. Однако Золотой змей вдруг придвинул кованый стул с кожаными вставками, сел на него и принялся рассказывать:

– Я уже говорил тебе, что давно пытаюсь подобрать антидот к нашему яду. Сегодня мы пробовали новый состав и попытались воздействовать магией. В роду Ниргуза сохранилась особенность: его пламя обжигает… меньше, чем у других. Мы подумали, что, возможно, в его наследственной силе чуть больше лечебного огня Иль-Хайят. Но, похоже, это все-таки не так.

Он глубоко вздохнул и немного нахмурился.

В этот момент Ниргуз вдруг вновь появился в комнате, подошел к Торриену и, слегка поклонившись ему, сказал:

– Полагаю, что мы закончили на сегодня, царевич? Могу ли я уйти?

Торриен приподнял бровь, но кивнул.

– Жаркой луны, – ответил он, и мастер-химик стремительно покинул помещение лаборатории, напоследок все же кивнув Иллиане.

Как только дверь за ним захлопнулась, девушка спросила:

– Что будет с Миллитой? Она погибнет?

Торриен сжал челюсти.

– Я стараюсь, Иллиана. И не только я. Все химики Шейсары бьются над этой проблемой. Погибают не только хасси и сайяхасси. Мирайи тоже отправляются в чертоги Иль-Хайят от нашего же яда. Это проблема первоочередной важности, поверь.

– Ты не ответил на мой вопрос, – выдохнула девушка серьезно. – Миллита, она же хасси. У нее действительно совсем нет ни одного шанса?

Торриен отвернулся.