Рубиновая корона

Меня нашли, когда я, увлечённая осмотром удивительного и неожиданно уютного дома, обошла весь второй этаж, сквозь каждое окно выглядывая на водный простор.

Несколько раз мы с семьёй бывали на море, но маме всегда больше нравились горы, а папе всегда нравилось счастливое лицо мамы, так что чаще всего он устраивал отдых именно в горной местности, маме на радость.

Те разы, что нам удалось побывать на море, вызывали во мне мало положительных эмоций. Чаще всего там было многолюдно и очень шумно, а поселившиеся на пляжах туристы не покидали их, кажется, до самого завершения своего отпуска. А когда папе удалось арендовать небольшой частный пляж, мы все отравились местными фруктами и ни о какой воде и думать не могли.

Сейчас всё было иначе.

Это не было той заманчиво-таинственной водой, в тёплую толщу которой хотелось нырнуть, чтобы взглянуть на морскую жизнь собственными глазами.

Этим морем хотелось любоваться издали. Стоять на одном из многочисленных балконов, закутавшись в тёплый плед, и просто смотреть, позволяя ветру с солёными брызгами играться с моими распущенными волосами и подолом платья.

— Леди! — Ко мне на всех парах несся заметно запыхавшийся мужчина почтительного возраста в идеально чистом, сидящем точно по фигуре фиолетово-белом костюме. — Леди!

Я остановилась, вежливо ожидая, пока мужчина меня догонит, а потом подождала, пока он приведёт дыхание и себя в относительный порядок, прежде чем сказать:

— Я Аскольд, управляющий этим домом. Хозяин сообщил нам о вашем прибытии. Прошу, следуйте за мной.

И он первым развернулся и двинулся в ту сторону, с которой пришёл, причём теперь он делал это с величием и грацией, выпрямив спину, расправив плечи, подняв подбородок и опустив руки вдоль тела.

Пока шли, со всех сторон нам кланялись многочисленные слуги, а на первом этаже даже каменные статуи вдруг начали опускаться на одно колено и склонять головы.

Жутко. И очень неловко, как будто меня по ошибке приняли за кого-то другого — важного, действительно достойного поклонов.

В конце концов Аскольд вывел меня в просторную столовую на первом этаже, указал рукой на длинный стол, на котором кроме цветов в вазах ничего не было, и предупредил:

— Мы накроем вам к завтраку здесь, если вы не против. В саду и на крыше сейчас слишком ветрено.

Моя неловкость росла в геометрической прогрессии.

Неловко переступив с ноги на ногу, я посильнее прижала к груди книгу, с которой пусть и немного, но чувствовала себя всё же увереннее — не такой одинокой.

— Я буду… завтракать одна? — Спросила немного сиплым голосом.

Мужчина величественно склонил голову, признавая мою правоту.

И мне стало окончательно неуютно из-за того, что из-за меня кому-то придётся накрывать стол в отдельной столовой, так что я, особо даже не думая, сказала:

— Я бы хотела разделить трапезу с остальными обитателями этого дома, если вы не возражаете.

Просто чтобы никого не напрягать… не люблю напрягать людей, даже если кто-то может сказать, что «это же их работа».

Мужчина с загорелым лицом с морщинами и убранными назад тёмными волосами посмотрел на меня так, словно я была самым неразумным человеком, которого ему только довелось встретить. В его взгляде отчётливо читалось: «ненормальная».

Но, не смотря на все свои выводы по поводу меня и явный протест, спорить он не стал, вновь кивнул, в этот раз заметно раздражённо, поджал губы и повёл меня в другое помещение.

В кухню.

Открыв дверь, мы спустились на двадцать ступеней вниз, после повернули на девяносто градусов направо и дошли до конца лестницы, чтобы открыть ещё одну тяжёлую, окованную железом деревянную дверь и оказаться в кухне.

Справа и слева вдоль стен тянулись тяжёлые шкафы, угадать содержимое которых не представлялось возможным. Дальше справа, у окна, стоял простой стол, способный вместить человек пятнадцать, и вот он, в отличие от того, что был в столовой, уже был накрыт и заставлен нехитрым завтраком: каша в котелке, бутерброды с мясом и сыром пирамидками на двух тарелках, сушеные нарезанные фрукты в вазочке, пять пустых тарелок со столовыми приборами, пустые кружки, белый заварник с зелёными и голубыми цветочками.

Почти в центре помещения стоял большой стол с ящичками и полочками, вдоль стен другие столы, снова шкафы, железные печи, большая раковина… и очень-очень много кастрюль.

В тёплом душном воздухе сильно пахло специями и выпечкой, что-то шкварчло, шипело, булькало, хрустело, а обнаружившиеся здесь женщины с нашим появлением удивлённо повернулись к двери и переводили недоумевающие взгляды с меня на подчёркнуто недовольного Аскольда.

— Александра… особый гость хозяина. — Как-то очень странно представил он меня присутствующим.

Видимо, всё дело было в этом «особый гость хозяина», потому что женщины почти одинаково побледнели и попытались рухнуть на пол на колени, но я успела вскинуть руки и воскликнуть:

— Не нужно!

Все пятеро замерли, судя по лицам, попрощавшись с жизнями, я же торопливо добавила: