Рубиновый лес. Дилогия

Сенджу не выглядел злым или рассерженным – наоборот, он улыбался шкодливо и задорно, как улыбаются беспечные мальчишки. Но было что-то такое в этом выражении его кукольного, почти детского лица, что заставляло мурашки бежать по телу. Словно он, несмотря на обманчивую безобидность, таил в себе угрозу – может, не смертельную, но точно малоприятную. Неудивительно, что Дайре тут же спихнул Кочевника с себя и, вытирая разбитое лицо, склонил голову. На искуроченное крыльцо закапала тёмно-бордовая кровь, стекая по чёрному кожаному облачению.

– Коронованный Солью, Предвестник Зари и Сказитель, Старший Сенджу, – поприветствовал его Дайре, и тот благоговейный тон, которым он произносил все его имена и титулы, напомнил мне о Солярисе. – Я прошу прощения. Этот дикарь…

– Ничего, я всё понимаю. – Сенджу не прекращал улыбаться, и именно от этого мне почему-то стало не по себе. – Мы пустили тебя в Сердце с единственным условием не проливать в его чертогах ничьей крови. Зачем соблюдать столь мелочное правило? Нужно всегда поступать так, как считаешь нужным, отринув законы гостеприимства и просьбы тех, кому ты обязан жизнью.

Дайре резко вздёрнул голову и махнул на меня рукой.

– Но это же…

– Ничьей крови, Дайре.

Дайре так и застыл с протянутой рукой, пока Кочевник, всё ещё пошатываясь, не толкнул его плечом, проходя мимо. Тогда Дайре снова посмотрел себе под ноги и покачал головой, будто по-прежнему не понимая услышанного или не желая мириться с ним. Кажется, он и сам был всё ещё пьян, а может, просто раздавлен тем, что превратился из ярла в беженца.

– Да, Сенджу, я всё понял.

– Вот и славно. Возвращайся к своей матери. Она угостила меня лимонными пирожными, которые привезла из Луга. Мм, ты должен это попробовать! Просто объедение!

Дайре привёл в порядок растрепавшиеся косы и двинулся прочь. Если Кочевник при этом удостоился хотя бы презрительного взгляда напоследок, то я не заслужила и этого – кажется, смотреть на меня было ниже достоинства Дайре. Вместо этого он взял под руку женщину с сиреневыми волосами, вышедшую из таверны во время нашего разговора, – ту самую, которую я видела в Луге и за которой мы с Солом гнались, как за последней надеждой. Несмотря на то, сколько укоризны читалось в её плотно сжатых коралловых губах, она всё равно приняла руку Дайре. Наши с ней взгляды пересеклись лишь на мгновение, но мне показалось, что к моему лицу приложили раскалённую сталь.

– Вовремя я вышел отлить, – произнёс за моей спиной Кочевник, снова икнув. – А я ведь, по правде говоря, первый на этого паренька налетел…

– Знаю, – ответил Сенджу, сложив руки на груди. – Но, в отличие от этого «паренька», ты не обязался соблюдать какие-либо правила. И, кстати, ты вроде бы так и не справил нужду, верно? Предупреждаю, сухие штаны в такое время суток добыть будет сложно.

– Дикий!

Встрепенувшись, Кочевник засеменил в обход таверны. Едва он успел скрыться за углом, как я услышала шуршание ткани и журчание.

– Драконица… – прошептала я потрясённо, глядя вслед Дайре и сопровождающей его женщине, пока они не скрылись из виду. Та мимоходом одёрнула на нём мятую одежду, и в этом её жесте не было никакой интимности или подтекста – только забота, с какой моя няня оттирала меня от грязи после падений. – Так, значит, это и есть мать Дайре?

– Верно, – ответил Сенджу, приблизившись ко мне сбоку. Несмотря на разбросанные по земле щепки, в своих кожаных башмаках он двигался совсем беззвучно. – И если бы не её чрезмерная опека, Дайре давно бы изжил в себе этого избалованного, высокомерного мальчишку, который вечно доставляет кому-нибудь неприятности. Надеюсь, он не успел доставить их и тебе…

– Но как такое возможно? Дайре ведь не дракон, – продолжила я, от удивления пропустив любезность Сенджу мимо ушей. – Неужели он полукровка? Мне говорили, что союз дракона и человека бесплоден…

– К сожалению для многих, так оно и есть. – Несмотря на то что всё это время с миловидного лица Сенджу не сходила улыбка, она впервые сделалась печальной. – Эта женщина – мать Дайре лишь духом, но не кровью. Она выкормила его и воспитала, когда отец Дайре, бывший ярл туата Дану, пленил её в своём замке во время войны и сделал наложницей. Мераксель нашла отдушину в мальчике, рождённом от такой же несчастной девицы и растущем при ярле из милости. Он спас её от одиночества, а она его – от нелюбви отца.

В висках возникло знакомое чувство – давление мозаики, которая со скрипом складывалась в голове. Кто-то приложил все усилия к тому, чтобы Дайре занял престол Дану в обход своих братьев. Этот же кто-то, скорее всего, и выступал связующим звеном между ним и драконами, живущими на острове. Какова вероятность того, что этот же кто-то следил за мной и Красным туманом, пока не установил между нами связь и не поручил Дайре разделаться с первопричиной? И какова вероятность, что этот кто-то – его приёмная мать?

– Как хорошо вы знаете Дайре? – спросила я Сенджу, и он призадумался.