Рубиновый лес. Дилогия

Заколов лунной фибулой Неры тёмно-зелёный плащ, я схватила карты, перекинула через плечо узелок с королевскими угощениями и мёртвой тисовой ветвью, одолженной у Ллеу, а затем спешно покинула чертоги. Замок встретил меня вязкой тишиной и запахом амброзии, благовония с которыми жгли слуги на комнатных алтарях всю ночь напролёт, молясь богам о спасении и милости. Хускарлов на постах стало больше, а вот чувства защищённости – меньше. Как можно ощущать себя в безопасности где бы то ни было, когда есть тот, кто умеет менять лики, словно одежду? Пройди мимо стражи двойник Соляриса, они и ухом не поведут, а пройди мимо них мой двойник – сами отворят ему двери.

– Ты опоздала на семь минут, – сказал Сол, хотя здесь, на краю макового поля, где он меня ждал, неоткуда было знать время наверняка.

Его новое одеяние выглядело далеко не так празднично, как вчера: однотонная рубашка без рукавов из бязи, стоившая на рынке не больше десятка яиц; такие же простые штаны и ремни с ножнами, в каких воины обычно носили мечи, а Сол – флягу с мятной водой и пару хлебных лепёшек на случай, если мне вдруг подурнеет из-за сахарной болезни (чего, конечно, никогда не случалось). Судя по тому, что у него при себе даже сумки не было, Солярис был оптимистичен и считал, будто поиски Хагалаз не затянутся надолго.

Маковые цветы колыхались от ветра, как волны. Солярис гладил их когтями, сидя на корточках, пока ждал меня, из-за чего несколько из цветков раскрылись ещё больше от его тепла.

– Зачем тебе карты? – спросил он и кивнул на сложенные пергаменты у меня под мышкой, которые я не успела запихнуть в узелок по пути.

– Кристальный пик, – ответила я, и Сол вопросительно нахмурился. – Раз отправляемся к Хагалаз, собираюсь спросить у неё, не знает ли она случаем, где нам велено искать Совиного Принца. Есть у меня несколько догадок, но без вёльвы не проверить…

– Понятно. – Голос у Сола оставался пресным. Он выпрямился и перевёл взгляд мне на плечо, где болтался кожаный мешок. – А там что?

– Ветка тиса и дары. Тоже для Хагалаз, – снова ответила я и последовала за Солом к Рубиновому лесу на другом конце макового поля, когда он развернулся и двинулся туда без предупреждения. – Нам с Матти показалось, что будет правильным принести ей гостинцев в знак благодарности. Да и кто знает, сколько нам придётся искать её. Возможно, мы успеем проголодаться.

Солярис цокнул языком. Почему-то он был уверен, что, если мы отправимся в Рубиновый лес без лошадей и только вдвоём, нам не придётся плутать в нём неделю, как в прошлый раз, ибо Лес неприветлив лишь к чужакам, но всегда с радушием встречает старых знакомых. По мнению Сола, завидев наше смирение и добрые намерения, Лес должен был быстро привести нас куда нужно – к ветхой хижине из прогнивающих досок, где на окнах раскачивались связки сушёных трав, а на крыльце мигали амулеты и кристаллы, хранящие солнечный свет. А если даже Рубиновый лес не проявит к нам такого снисхождения, это наверняка сделает юркая кошка с белоснежной шёрсткой, Хозяйка. Ведь кто ищет, тот всегда находит – одно из правил сейда. В общем, несомненно, Хагалаз откликнется на зов.

По крайней мере, Солярис продолжал убеждать меня в этом, пока мы пересекали маковое поле. С тревогой оглядываясь на тёмно-синий замок, оставшийся позади, я постаралась ему поверить.

Сколько бы поворотов Колеса ни миновало, сколько бы трагедий и катастроф ни пережил континент, сколько бы королей ни умерло и ни воскресло, Рубиновый лес никогда не менялся. Стоило нам переступить его кромку, как повеяло осенней прохладой: я тут же завернулась плотнее в плащ, радуясь, что взяла его с собой. Зимой тут можно было укрыться от мороза, а летом – от жары. Красные остроконечные листья почти не двигались, будто в лесу не было ветра, и даже птицы не пели. Лес был полностью немым и выглядел как бумажная декорация, неестественно спокойный, даже мёртвый. И хотя я знала, что на самом деле он не мёртв вовсе, а даже поживее других лесов будет, я всё равно чувствовала себя здесь как в Безмолвном павильоне среди забальзамированных трупов. Толстые корни деревьев, выступающие над землёй, напоминали бездыханные тела, усеявшие поле боя, а массивные градины красного янтаря, стекающего по стволам, – их кровь.

Очень скоро травянистая роща обступила нас таким плотным кольцом, что между ветвями не осталось просветов. Верхом на лошади такая прогулка переносилась куда легче. Сейчас же, ступая по хлюпающей земле и красным лужам на своих двоих, я то и дело ловила себя на мысли, что буквально иду по костям.

– Что у тебя с рукой?

Я заметила льняную повязку под коротким рукавом, обёрнутую вокруг предплечья Сола, лишь когда взялась за его протянутую ладонь, чтобы перебраться через бурелом: тот начался спустя час нашего пути. Повязка лежала плотно, не успела поистрепаться. Видимо, наложили недавно. Темно-красное пятно, расползшееся по её краям, наводило на тревожные мысли. Солярис всегда исцелялся достаточно быстро, чтобы никакие перевязки ему не требовались. Что же случилось на этот раз?