Рука мертвеца

Он встал и подтащил Кента к кровати. Он отыскал среди разбросанных по полу одежд пару обшлагов и привязал копа к ножке кровати. Кент скорчился в луже на полу, всхлипывая и жалуясь на боль в шее.

Бреннан взял с ночного столика у кровати телефон и набрал номер Форт-Фрик.

– Мэйзрик, – сказал он, – срочный вызов. Речь идет о жизни и смерти.

Детективу потребовалось лишь мгновение, чтобы ответить.

– Звучит интригующе, – сказал он жестким, спокойным голосом.

– Это о вашем партнере, – сказал Бреннан. – Он нарвался.

Настало потрясенное молчание.

– Наркотики? – через мгновение спросил Мэйзрик.

– Не думаю. Смотрите сами, – сказал Бреннан, отрезая дальнейшие вопросы. – Думаю, вам лучше приехать к Кенту домой, и побыстрее. Ему нужна помощь. И, Мэйзрик… Вы мне должны. – Он повесил трубку и обернулся ко Гневной: – Убираемся отсюда к чертям.

– Что же нам делать? – спросил Хирам, когда рыдания Тахиона наконец начали затихать.

– Дать свисток, – сказал Джэй.

Д-р Тахион вскочил на ноги.

– Нет, – сказал он. – Вы что, с ума сошли, Экройд? Публика никогда не должна узнать правду.

– Хартман – монстр, – возразил Джэй.

– Никто этого не знает лучше, чем я, – сказал Тахион. – Я плавал в канализации его мозга. Чувствовал всю живущую в нем, Кукловоде, грязь. Это коснулось

меня. Вы не можете себе представить, как это выглядит.

– Я не телепат, – сказал Джэй. – Убедите меня, я все еще не собираюсь помогать вам обелить Хартмана.

– Вы не понимаете, – сказал Тахион. – Около двух лет Лео Барнет вкладывал в уши публике ужасные предупреждения о насилии со стороны диких карт, раздувая страхи и подозрительность к тузам. Вы предлагаете сказать им, что он был прав, что ужасный туз в самом деле ниспроверг их правительство. И какова будет реакция, как думаете?

Джэй пожал плечами Он был слишком усталым и избитым для интеллектуальных дискуссий.

– О’кей, изберут Барнета, замечательно. Так, у нас в Белом доме на четыре года будет правый мудак. Выжили же мы за восемь лет при Рейгане.

Д-р Тахион ничего не сказал по этому поводу.

– Вы не знаете и половины того, что я нашел в сознании Хартмана. Убийства, изнасилования, всякие зверства, и он в центре паутины, Кукловод, дергающий за ниточки. Предупреждаю, если вся история выйдет наружу, отвращение в народе перейдет в страх, и тогда гонения пятидесятых покажутся ничем. – Инопланетянин яростно жестикулировал. – Он убил собственного нерожденного ребенка и наслаждался болью и ужасом от этого убийства. А его марионетки… тузы, джокеры, политики, религиозные лидеры, полицейские, все, кто достаточно глуп, чтобы соприкасаться с ним… Если их имена станут известны…

– Тахион, – прервал его Хирам Уорчестер. Хотя голос его был тихим, но мука в нем проступала столь же явственно, как гвозди на школьной доске. Д-р Тахион виновато взглянул на Хирама. Трудно сказать, кто из них выглядел более испуганным.

– Скажи мне, – сказал Хирам, – эти… марионетки. И я… один из… – Он не смог закончить, спотыкаясь на словах. Тахион кивнул. Легкий быстрый кивок, почти незаметный. Одинокая слеза скатилась по щеке. Хирам задумался, лицо его окаменело. Затем он сказал:

– Как ни абсурдно, это почти забавно, – но он не засмеялся. – Джэй, он прав. Это должно стать нашей тайной.

Джэй переводил взгляд с маленького человека на большого, чувствуя себя в меньшинстве.

– Делайте что хотите, – сказал он, – только не ждите, что буду голосовать за эту сволочь. Даже если зарегистрируюсь.

– Мы должны дать обет, – сказал Тахион. – Торжественную клятву, что сделаем все, чтобы остановить Хартмана, и что сохраним нашу тайну до гроба.

– Ох, дайте передохнуть, – простонал Джэй. Последнее, в чем он сейчас нуждался, было еще это такисинское дерьмо.

– Хирам, стакан, – рявкнул инопланетянин. Хирам протянул ему наполовину оконченный стакан, и Тахион опрокинул содержимое на ковер. Он нагнулся, достал нож из ножен на сапоге и, выставив его вертикально, протянул к ним. – Мы должны поклясться костьми и кровью, – сказал он. И, прежде чем его кто-либо успел остановить, такисианин взял нож в правую руку и полоснул по левому запястью. Он держал рану над стаканом, пока тот не наполнился на дюйм, затем перевязал запястье кружевным носовым платком и передал нож Джэю. Джэй лишь взглянул на него.

– Вы, должно быть, шутите.

– Нет, – с торжественным лицом произнес Тахион.

– Может, я лучше просто пописаю туда? – предложил Джэй.

– Кровь связывает, – настаивал Тахион.

Хирам выступил вперед.

– Я сделаю это, – сказал он, беря нож. Он снял с себя белую полотняную куртку, засучил рукав и сделал надрез. Боль заставила его резко вдохнуть, но рука не колебалась.

– Как глубоко, – пробормотал Тахион, когда яркая горячая кровь заструилась из запястья Хирама. Хирам наморщился и протянул руку к стакану. Красная жидкость стала подниматься.

Оба наблюдали за ним.

Джэй глубоко вздохнул.

– Итак, вы двое – Гек и Том. Значит, я – негр Джим, полагаю, – сказал он. – Напомните, что мне надо исследовать голову, когда все закончится. – Он взял нож.

Больно было чертовски.