Руководители Костромской губернии и области 1778-2009 гг.

В Эстляндии Шиловский заинтересовался финским вопросом, вследствие чего был удален на такую же должность в Саратов (1900), пока министр внутренних дел Плеве не назначил его вице-губернатором в Уральск (1904), где он проявил себя умелым организатором во время эпидемии чумы и либералом на английский лад. В 1906 году назначен вице-губернатором в неспокойный Екатеринослав. Там Шиловский поссорился с губернатором Клингенбергом, и в 1907 году переведен на ту же должность в Симбирск, где почувствовал себя уже полновластным хозяином, поскольку губернатор Д. Н. Дубасов по старческой немощи не мог выполнять свои обязанности. 22 февраля 1910 года П. П. Шиловский в чине статского советника и звании камер-юнкера высочайшего двора получил назначение на должность костромского губернатора.

При П. П. Шиловском были открыты адресный стол губернского правления (1912), Костромское землемерное (1911) и Ветлужское реальное (1911) училища, Ветлужская (1910), Кологривская (1910), Нерехтская (1911) и Юрьевецкая (1911) мужские и Кологривская (1911) и Солигаличская (1911) женские гимназии, 13 воскресных школ (9 мужских и 4 женских) в различных уездах губернии. В Костроме учреждены эсперантистское (1910), научное (1912), гимнастическое (1912) и церковно-историческое (1912) общества, отделения Всероссийской лиги борьбы с туберкулезом (1912) и Русского Музыкального общества (1912). Благодаря содействию П. П. Шиловского в 1911 году в городе Ветлуге и селах Наволоки Кинешемского, Матвеево Кологривского, Ногино и Острецово Нерехтского, Судай и Тимошинино Чухломского, Порздни Юрьевецкого уездов, в 1912 году — селах Молвитино Буйского и Есиплево Кинешемского уездов и др. появились памятники царю-освободителю Александру II.

Губернатор являлся главой Особого комитета для заведывания Всероссийской подпиской на сооружение в Костроме памятника 300-летию Дома Романовых, как представитель архивной комиссии в комитете по устройству памятника 300-летия Дома Романовых 10 августа 1912 года подписал договор о строительстве памятника со скульптором А. Адамсоном. О памятнике Шиловскому пришлось вспомнить 15 сентября 1917 года: «Производимая эвакуация Петрограда поставила весьма остро вопрос об участи медной бронзы в количестве 2–3 тысяч пудов, предназначавшейся на исполнение памятника в Костроме и ныне хранящейся при мастерской академика Адамсона… Член бывшего комитета от архивной комиссии П. Шиловский».

П. П. Шиловский являлся также почетным членом епархиального Федоровско-Сергиевского братства и действительным членом Костромской губернской ученой архивной комиссии (1912). Интересовался ее деятельностью и трудами костромских краеведов, находясь вдали от Костромы, что подтверждают его телеграмма («вышлите сюда хорошо переплетенную справочную книжку с прекрасными вашими статьями для представления») и письмо Н. Н. Виноградову.

Шиловскому удавалось поддерживать порядок в губернии даже после всеобщей в знак протеста против Ленского расстрела и первомайской забастовок и 10-тысячной демонстрации (01.05.1912), ареста костромского комитета РСДРП (03.05.1912), 35-дневной стачки в Костроме (16.06–23.08.1912).

«Все шло хорошо, время капало ближе к 1913 году, и он рассчитывал фигурировать в качестве первой в губернии персоны. Однако судьбе было неугодно продлить его пребывание в Костроме. Случился непредвиденный казус, после которого ему пришлось перебираться на новое служебное поприще… В Бонячках Костромской губернии было большое торжество по случаю столетия крупной хлопчатобумажной фирмы Коновалова. Помимо всяких празднований в Москве, где было правление, в Бонячки были приглашены многие гости из Москвы и других городов, деятели промышленности и администрации. Конечно, приглашены были в Бонячки и губернские власти во главе с губернатором. Было известно, что в Бонячках будет освящена новая церковь, открыт народный дом или что-то в этом роде, затем предполагался обед изготовления московских умельцев этого дела. Из Москвы был заказан специальный поезд для гостей. Одним словом, дело было поставлено на широкую ногу.

Утром на станцию Бонячки прибыл отдельный вагон с Пепешей и его свитой, все в полной парадной форме и в треуголках. Вышедшего из вагона Шиловского встретили посланные Коновалова и просили проследовать в коляске с парой лошадей. Тут Пепеша слал нетактичность, спросив, почему же меня не встречает сам хозяин, на что последовал ответ, что таковой уже в церкви, где идет освящение. Пепеша сказал, что пока хозяин не придет его встретить на вокзал, он никуда не поедет. Коновалов был величина в промышленности довольно крупная, поэтому он и шагу не сделал. Пепеша ждал, ждал, ходил по платформе в треуголке, засим забрался в вагон и просидел там до вечера, пока его не прицепили к проходящему поезду. Был он голодный, обед же у Коновалова был обильный на славу, а Пепеша покушать очень любил и ценил хорошую кухню. Вместе с ним голодали и его чиновники.