Руководство к действию на ближайшие дни

Никто не знал, в чем заключалась его миссия, но выяснилось, что к тому времени Стефан уже успел нажить себе врагов, и они послали за ним неких Баунчелли. Мадам Вентор не вращалась в тех кругах, где знали, кто такие эти Баунчелли, но очень легко выяснила, что они были мужем и женой и оба – киллеры.

Кому-то стало известно, за каким переживанием отправился Стефан, и этот кто-то отправил за ним в Швейцарию чету Баунчелли. По слухам, они пытались его прикончить в лесном домике, где он заночевал. Стефану удалось ускользнуть, но Баунчелли-муж погнался за ним и всю ночь мчался по его следам по лесным тропинкам – на бензоколонке и Стефан, и Баунчелли угнали две чужие машины.

В какой-то момент на крутом вираже Баунчелли потерял управление, врезался в ограждение, пробил его – и застрял в машине, балансирующей на краю обрыва. Стефан не уехал. Он остановил машину, потом сдал назад, припарковался на безопасном расстоянии и оттуда наблюдал, как Баунчелли пытается выйти из машины так, чтобы она не потеряла равновесия и не упала.

Это Баунчелли не удалось. Когда он уже не мог защищаться, Стефан подошел и легко пнул машину. А потом стоял у пробитого ограждения и смотрел, как машина скатывается по склону горы – сотни метров – и как разбивается Баунчелли. Хладнокровно, не двигаясь – просто стоял и смотрел. По слухам, он даже достал бинокль, чтобы получше рассмотреть падение.

Но на этом история не заканчивается.

Через неделю после похорон Баунчелли-мужа, ночью, Стефан пробрался в дом к Баунчелли-жене. Он принес с собой бутылку вина и, угрожая женщине пистолетом, заставил ее выпить. Бокал за бокалом. В этой бутылке было переживание: как он сам наблюдал за смертью ее мужа.

Если Оснат он подлил в рюмку буквально несколько капель, то синьора Баунчелли выпила такое количество, что это переживание глубоко врезалось ей в память. Навсегда.

Мадам Вентор ужаснулась, когда услышала об этом. Она не могла даже представить себе, каково это – пережить такой кошмар. Баунчелли-жена должна была жить с четким воспоминанием о смерти того, кто пятнадцать с лишним лет был ее мужем, кого она любила больше всех на свете. По дьявольской задумке мстителя, она должна была не только помнить, как ее муж разбивается, но и чувствовать удовлетворение и удовольствие, которые испытывал Стефан, наблюдая за происходившим. Теперь и она чувствовала то же самое и никак не могла этому воспротивиться.

Такого внутреннего противоборства она не вынесла и сошла с ума. По слухам, она до сих пор находится в психбольнице, разрываясь между воспоминанием о своей любви к мужу и переживанием радости от созерцания его смерти.

И это только одна из историй. Нет сомнения, просто отмахнуться от Стефана – невозможно.

Мадам Вентор вернулась в гостиную, где молча сидели и ждали ее Бен и Оснат.

Такие уже у нее помощники: молодой человек, не уверенный в себе, и девушка, влюбленная во врага. И она стала думать, что с ними делать.

Бен показал на фотографию, стоявшую на комоде в углу комнаты.

– Мы с Оснат гадали, кто этот мужчина на фотографии, – сказал он. – Родственник?

Мадам Вентор посмотрела на фотографию в потускневшей серебряной рамке. С черно-белого снимка, улыбаясь, на нее смотрел молодой лысеющий мужчина. Она узнала эту улыбку – но не узнала мужчину.

Ой, нет. Снова начинается.

Она поставила на стол поднос с ломтями коврижки.

– Угощайтесь, – сухо сказала она. – Мне нужно на секундочку отлучиться.

Уходя, она услышала, как Бен тихо спрашивает Оснат:

– Я что-то не то сказал?

Мадам Вентор быстро прошла по коридору и скрылась в дальней комнате, затворив за собой дверь.

К горлу подступала тошнота. Какие годы выпали из памяти на этот раз?

Комната была пуста. У стены стоял белый пластмассовый стул, а рядом с ним – закрытые картонные коробки. Она подошла к одной из коробок, открыла ее и начала вытаскивать из нее маленькие пластиковые бутылки одну за другой, рассматривая этикетки на них, пока не отыскала и не поставила на пол четыре бутылки, заполненные наполовину: они явно подходили лучше всего.

Склероз у нее начался лет десять назад.

Поначалу она, естественно, забывала мелочи, а не важные вещи. Она могла забыть, куда положила ключи, возвращалась раз за разом, чтобы проверить, выключила ли газ, могла заблудиться в районе, где была год-два назад. Такое иногда происходит со всеми.

Но болезнь прогрессировала. Она стала забывать имена знакомых, которые окликали ее на улице, номера телефонов, которые вроде бы знала наизусть, номера автобусов, которыми ездила уже многие годы. Она думала, что это просто старость, пока как-то раз вечером к ней не пришел один из постоянных клиентов, чтобы купить бутылку бренди с воспоминанием о серфинге на Гавайях. Он стоял на пороге, а она смотрела на него – и не могла его вспомнить. Черты лица были ей знакомы, но, как его зовут и почему он пришел, она не знала.

Он чуть не обиделся, когда она спросила его, кто он такой, и когда он ответил – поняла, какую ошибку совершила. В торговле воспоминаниями хуже нет промаха, когда продавец демонстрирует собственную забывчивость.