Руководство по истреблению вампиров от книжного клуба Южного округа

В сумеречной темноте комнаты их глаза встретились, шум строительства словно отошел на второй план, и Патриции показалось, что она только что сняла с себя темные очки, в которых ходила долгое время. Она взяла фотографию. Та была очень старой, напечатанной на дешевой бумаге, и уголки снимка уже начали желтеть и загибаться. На снимке было два человека. Один выглядел как мужская версия Мисс Мэри, только моложе. Он был в комбинезоне и держал руки в карманах. На нем была шляпа. Рядом стоял Джеймс Харрис.

Это не был кто-то похожий на него, предок или родственник. И даже если набриолиненные волосы человека на снимке разделял на две стороны острый как бритва пробор, это все равно был Джеймс Харрис – в белом костюме-тройке и широком галстуке.

– Переверните, – предложила миссис Грин.

Дрожащими пальцами Патриция перевернула снимок. На обратной стороне авторучкой было написано: «Глициния-лейн, 162. Лето 1928 года».

– Шестьдесят лет, – прошептала Патриция.

Джеймс Харрис нисколько не изменился.

– Я не знала, почему Мисс Мэри дала мне эту фотографию. Я не знаю, почему она не отдала ее прямо вам. Но старая леди хотела, чтобы вы приехали сюда, значит, это зачем-то нужно. Если она все еще заботится о вас, то я, наверное, тоже смогу примириться с вами.

Патриция испугалась: Мисс Мэри приходила к ним обеим. Джеймс Харрис совсем не состарился. Оба этих факта никак не могли быть правдой, но были, и это пугало. А ведь вампиры не стареют. Она затрясла головой. Нельзя снова поддаться этим мыслям. Эти мысли могли погубить все. Она хотела жить в том мире, где жили Китти, и Слик, и Картер, и Сейди Фанч, а вовсе не в этом, одна, с миссис Грин. Патриция снова посмотрела на снимок, невозможно было перестать смотреть на него, и спросила:

– Что нам теперь делать?

Миссис Грин подошла к книжной полке и достала большую зеленую папку. Она была использована не раз, на ней снова и снова стирали и замазывали надписи. Хозяйка села в кресло, открыла папку и положила на кофейный столик. Патриция опустилась обратно на диван.

– Я хочу, чтобы мои дети вернулись домой, – сказала миссис Грин, показывая Патриции содержимое папки. – Но только взгляните, что он творит.

Патриция листала одну газетную вырезку за другой и холодела.

– И все это он? – спросила она.

– Кто же еще? Наша служба убирается в его доме два раза в месяц. Одна из девушек, что регулярно работала у него, пропала, и я вызвалась заменить ее на этой неделе.

Сердце Патриции замерло.

– Зачем?

– Миссис Кавана дала мне коробку с теми книгами об убийствах, что вы читали. Сказала, что больше не хочет держать их в доме. Кем бы ни был мистер Харрис, а он нечто абсолютно неестественное, но, думаю, у него есть что-то общее со злодеями из ваших историй. Они хранят сувениры. После убийства они всегда берут какую-то мелочь на память. Я всего несколько раз встречала этого человека, но могу с уверенностью сказать, что он весьма самоуверенный тип. Могу поспорить, что где-то в доме он хранит что-то от каждой из своих жертв, чтобы время от времени перебирать это и чувствовать, какой он всесильный.

– А если мы ошибаемся? Я думала, что видела, как он делает что-то с Дестини Тейлор, но ведь было очень темно. Что, если я ошибаюсь? Что, если у ее матери действительно был парень, а она врала, что нет? Мы обе думаем, что видели Мисс Мэри, мы обе верим в то, что это снимок Джеймса Харриса, а что, если это кто-то просто очень на него похожий?

Миссис Грин двумя пальцами развернула к себе фотографию и снова посмотрела на нее.

– Негодяй скажет, что собирается измениться. Он скажет то, что вы хотите услышать, но только дурак не верит своим глазам. На этом фото он. Вот что Мисс Мэри шептала нам. Кто угодно может говорить мне что угодно, но я знаю то, что знаю.

– А что, если у него нет никаких трофеев? – спросила Патриция. Ей очень хотелось замедлить стремительно развивающиеся события.

– Тогда я ничего там не найду.

– Вас могут арестовать.

– Вдвоем мы обыщем все гораздо быстрее, – предложила миссис Грин.

– Но это незаконно, – попыталась возразить Патриция.

– Однажды вы уже отвернулись от меня. – Глаза миссис Грин яростно сверкнули. Патриции захотелось спрятаться, но она не могла двинуться. – Вы отвернулись от меня, и теперь он пришел за вашими детьми. У вас нет времени. Некогда искать оправдания.

– Простите меня.

– Мне не нужны ваши извинения. Мне нужно знать, идете ли вы со мной в его дом, чтобы помочь мне его обыскать?

Патриция не могла сказать «да». Она никогда в жизни не нарушала закон. Каждая клеточка ее тела сопротивлялась этому. Это противоречило всему, чем она жила на протяжении сорока лет. Если ее поймают, она никогда не сможет посмотреть Картеру в глаза, она потеряет Блю и Кори. Как она сможет воспитывать детей и говорить им, что нужно подчиняться закону, если сама нарушит его?

– Когда? – спросила она.

– В предстоящие выходные он уезжает в Тампу. Я должна знать, серьезно вы или нет.

– Простите, – произнесла Патриция.

Лицо миссис Грин потемнело.

– Мне нужно поспать, – сказала она, вставая.

– Нет, подождите, я пойду.