Русь и Орда

В Мавераннахре было еще хуже: там шла напряженная борьба местных эмиров против чагатайского хана, который был бессилен привести их к повиновению. Сейид [135] Худавенд-Заде правил в Термезе как независимый государь — купцы показывали Мубареку монету его чеканки. Эмир Казаган, объединив многие племена кочевых тюрков, создал из них сильное войско и открыто призывал других эмиров помочь ему раз навсегда сбросить власть чингисидов. Все это ясно указывало, что в случае столкновения между Золотой и Белой Ордой Мавераннахр Узбека поддержать не сможет.

Взвесив все полученные известия, Мубарек-ходжа пришел к заключению, что настал удобный момент для попытки возвратить свои южные владения и выгнать из Сыгнака золотоордынского ставленника. Успех этой попытки теперь зависел главным образом от того, сумеет ли он сговориться со своими родичами и удельными ханами, которые прежде были им недовольны и не поддержали его при первом столкновении с Узбеком. Сейчас, судя по слухам, настроения их изменились, ибо от Золотой Орды они терпят гораздо большие утеснения и обиды.

Мубарек по опыту знал, что сноситься с каждым из них в отдельности и долго, и бессмысленно: все они будут давать уклончивые ответы, хитрить и выжидать, что скажут другие. Надо было созвать курултай, то есть собрать их вместе, выслушать их мнения, а главное — определить слабые места и чаянья каждого, чтобы знать наверняка, чью поддержку и чем можно купить.

Придя к такому решению, Мубарек-ходжа принялся действовать: в улусы полетели гонцы, призывая всех его родичей, имевших какой-либо вес, «во имя великого Аллаха и для общего блага» этим же летом съехаться на курултай в его ставку.

Собрать курултай было нелегким и нескорым делом. Большинству приглашенных надо было ехать издалека, причем Мубарек знал, что, прежде чем выехать, почти все будут еще сноситься со своими ближайшими родственниками и соседями. Затем, не спеша, начнут сниматься со своих стойбищ и вместе с семьями, рабами и частью воинов двигаться кочевым порядком через степь. Учитывая все это, хан считал, что едва ли все соберутся ранее середины августа.

Он был приятно удивлен, когда уже в начале июля приехал его внучатый племянник Урус-хан [136]

. Его улус находился в верховьях реки Эмбы, ехать ему надо было около тысячи верст, но Урус, прихватив с собою лишь два десятка нукеров, двигался налегке и первым прибыл на место сбора. Это был единственный из всех удельных ханов, в чьей поддержке Мубарек не сомневался: Урус ненавидел Узбека и был горячим сторонником войны с Золотой Ордой. Все знали, что со своим отцом, ханом Чимтаем [137], он имел по этому вопросу вечные разногласия, однажды едва не перешедшие в усобицу.

Ласково встретив гостя и похвалив его за быстрый приезд, Мубарек-ходжа осторожно спросил:

— А почтенный отец твой, да будет к нему милостив Аллах, когда думает быть здесь?

— Не знаю. Я ни с кем не совещался и ни у кого не спрашивал советов, — гордо ответил двадцатипятилетний хан. — Выслушав твоего гонца, сел на коня, и вот я здесь. Когда настанет час выступить против Узбека, — да покарает его нашими руками справедливый Аллах, — на месте сбора я с моим туменом тоже буду раньше других.

Этот ответ искренне порадовал Мубарека. «Урус настоящий воин, — подумал он, — не то что его отец, чабаний хан!»

Через несколько дней прибыли почти одновременно младший брат Мубарека, тургайский хан Кидырь, со своим сыном Темир-ходжой и имевший улус в верховьях Ишима племянник его Шейх-Орда с юношами-сыновьями Хаджи-Черкесом и Амуратом [138]

. Они пришли с большими таборами и разбили свои становища, каждый отдельно, в нескольких верстах от стойбища Мубарека.

В первый же день Мубарек-ходжа, устроивший в честь новых гостей богатое пиршество, постарался выведать их настроения. Но оба хана держались осторожно. Чувствовалось, что они уже совещались между собой и, прежде чем высказаться определенно, решили послушать, что скажут другие.

Дольше всех пришлось ожидать старшего племянника Мубарека, хана Чимтая. Он владел Мангышлакским полуостровом и смежными прикаспийскими землями — ему до места сбора надо было покрыть около полутора тысяч верст. Прежде он был известен как сторонник подчинения Золотой Орде, и потому Мубарек боялся, что он вообще не приедет на курултай, явно направленный против хана Узбека. Для Мубарека это было бы серьезным ударом, ибо из всех удельных ханов Белой Орды Чимтай был старшим и наиболее влиятельным.

Наконец, в последних числах июля, из тумена, кочевавшего на два перехода южнее ставки великого хана, прискакал гонец с известием, что туда прибыл мангышлакский хан со всем табором. А еще через несколько дней появился и сам Чимтай в сопровождении своего второго сына, Туй-ходжи-оглана [139]. Чтобы понапрасну не задерживаться в пути, людей и кибиток они взяли с собой немного, и это позволило им расположиться у того же озера, где стоял Мубарек, почти рядом с его становищем.