Русь и Рим. Крест и порох.

Перевод на современный русский язык: «О Персее и голове Горгоны. После Гермеса Геракла Пик Зевс прижил от красавицы Данаи, дочери Акрая, сына Персея. Родился от нее сын именем Персей, о котором пишут, что он был крылатым, потому что измлада был он очень быстрым в движениях отроком. Поэтому Пик Зевс, отец его, научил его изготавливать губительный застывший скрофос, и всему, что сам знал о тайных злых чарах, сказав ему так: “ПОБЕДИШЬ ЭТИМ ВСЕ РАТИ: ибо кто посмотрит на лицо Горгонино, умрет, как будто рассеченный тобою” ... Персей же, по смерти отца своего, посягнул на Ассирийское царство, желая отнять его у дяди своего. И был ему сон, и пошел он в Ливийскую страну, и на пути встретила его женщина со страшными на взгляд волосами. И, остановившись, он спросил ее: “Как твое имя?” Она отвечала: “Медуза”. И взяв ее за волосы, он серповидным мечом незаметно отрезал ей голову. Эту голову он назвал “Горгона” в надежде получить быструю помощь и одоление на супостатов. И захватил страны без сопротивления».

Здесь говорится о том, что Зевс открыл своему сыну Персею некие «тайные злые чары», в частности — тайну «губительного застывшего скрофоса», которая обеспечивала Персею заведомую победу над всеми врагами. Сразу же вспоминается знамение, данное Константину Великому перед битвой со словами «Сим побеждай!» А также чудесное «христианское оружие» (сегодня считается, что деревянный крест), врученный Сергием Радонежским Дмитрию Донскому перед битвой, который и обеспечил его победу. Одного взгляда противника на это чудесное оружие было достаточно, чтобы он оказался повержен.

Согласно нашей реконструкции, речь здесь идет о порохе, который Сергий Радонежский предоставил в распоряжение Дмитрию Донскому и который предопределил победу в Куликовской битве. Под именем Персея в этой легенде выступает Дмитрий Донской (Константин Великий), а под именем «отца Персея бога Зевса» — его духовный отец (или духовный наставник) Сергий Радонежский. Отец передает сыну тайну неких «злых чар», главной из которых была тайна «губительного застывшего скрофоса». Слово «скрофос» (или «скрофулез») означало золотуху, то есть заболевание, сопровождаемое коростой на коже (научное название «экссудативный диатез»), Получается — «губительная застывшая короста». Но ведь селитра проступала именно как застывшая короста, «подобно снегу» (см. выше). Поэтому речь шла, скорее всего, о селитре.

«Злыми чарами» легенда называет алхимию. Неудивительно — ведь порох раньше называли «зельем». Например, упоминаемые в русских летописях «зельные мельницы» — это пороховые мельницы, «зеленский» — пороховой.

Имея в руках столь мощное оружие, Персей решает захватить царскую власть и выступает против своего дяди по отцу («стрыя»). Здесь мы видим отголосок спора о престолонаследии при Дмитрии Донском — кому должна переходить власть: старшему в роде, то есть дяде, брату умершего царя, или прямому наследнику, племяннику, то есть сыну умершего правителя.

Далее в старинной легенде повествуется, что Персей видит сон, после чего отправляется в поход. По дороге он отрезает голову некой страшной на вид женщине по имени Медуза и укрепляет ее на своем щите в качестве символа своей победы.

Константину Великому, как и Персею перед битвой, тоже снится некий очень важный сон. Евсевий Памфил в своей «Церковной истории», рассказывая о победе Константина над Максенцием, одну из глав назвал так: «О том, как во сне явился ему Христос и повелел в войне с врагами иметь знамя, изображающее крест». Встав ото сна, Константин повелевает изготовить такое знамя, и оно приносит ему победу.

Надо поставить себя на место средневекового человека, впервые увидевшего пушку, которая в него стреляет. Какие ощущения он при этом испытал? Неудивительно, что у некоторых возник образ ужасной Медузы Горгоны с пучком жалящих смертоносных змей на голове.

Более подробно см. нашу книгу «Крещение Руси».

3.9. Дмитрий Донской, вероятно, погиб на Косовом поле

В 1389 году Дмитрий Донской (Константин Великий), по словам дошедших до нас русских летописей, внезапно умирает. Карамзин пишет об этом так: «Народ веселился, не предвидя несчастья, коему надлежало случиться толь скоро и толь внезапно. Димитрию едва исполнилось сорок лет». Дмитрий был вполне здоров, и его смерть стала полной неожиданностью. Бросается в глаза и еще одна странность. Дмитрия Донского почему-то отпевал не русский митрополит, а трапезундский. «Трапезундский митрополит Феогност, приехавший на то время гостем в Москву, совершил сей печальный обряд (отпевание Дмитрия Донского. — Лет.) вместе с некоторыми Епископами и Святым Игуменом Сергием», — пишет Карамзин. Напомним, что Тра-пезунд — государство на малоазийском побережье Черного моря, на территории современной Турции. Историки объясняют это тем, что, дескать, Феогност случайно оказался проездом в Москве как раз в те дни, когда умер Дмитрий Донской. Поэтому отпевать пригласили именно его.